Книга Превращения Арсена Люпена, страница 114 – Морис Леблан

Она покачала головой и запальчиво возразила:

– До сегодняшнего дня – нет.

– Но теперь – да, не так ли? – воскликнул он. – Только кое-что изменилось. Теперь я смеюсь над тобой, Жозефина. Ученик стал мастером, именно это я и хотел доказать тебе, позволив прийти сюда и приняв твой вызов. Я, один, подставил себя под твои удары и под удары твоей банды. И теперь мы стоим напротив друг друга, и ты ничего не можешь мне сделать. Поражение по всем фронтам! Кларисса жива. Я свободен. Давай, дорогуша, убирайся из моей жизни, ты разбита наголову, и я презираю тебя.

Он бросал ей оскорбления, которые действовали на нее как удары хлыста. Калиостро была бледна. Ее лицо быстро менялось, и впервые в этой безупречной красоте проступили черты разрушения и увядания.

Она прошипела:

– Я отомщу.

– Не сможешь, – усмехнулся Рауль. – Я подрезал тебе когти. Ты боишься меня. Вот что чудесно, вот чего я достиг сегодня: ты боишься меня.

– Я посвящу этому всю свою жизнь, – прошептала она.

– Бесполезно. Все твои уловки известны. Ты проиграла. Это конец.

Она покачала головой:

– У меня есть другое средство.

– Какое?

– Громадное состояние. Богатства, которые теперь мои.

– А благодаря кому? – живо спросил Рауль. – Разве не я показал тебе, где искать разгадку?

– Возможно. Но именно я сумела ею воспользоваться. И так во всем. В разговорах тебя никто не превзойдет. Но в этом случае нужно было действовать, и я действовала. Ты кричишь о победе, потому что Кларисса жива, а ты на свободе. Но жизнь Клариссы и твоя свобода, Рауль, – это мелочи по сравнению с тем, что было на кону в нашей дуэли: тысячи и тысячи драгоценных камней! Настоящая борьба велась за это, Рауль, и я победила, потому что сокровища принадлежат мне.

– Как знать, как знать, – насмешливо отозвался он.

– Да, они у меня. Я собственноручно пересыпала эту гору камней в чемодан, который был перевязан и опечатан на моих глазах, после чего отвезла его в Гавр, поставила в трюм «Светлячка» и забрала оттуда прежде, чем яхту взорвали. Теперь чемодан в Лондоне, в банковском сейфе, все так же перевязанный и опечатанный…

– Да-да, припоминаю, – подтвердил Рауль, – веревка совершенно новая, еще жесткая и чистая… печати, числом пять, из лилового воска, с инициалами «Ж. Б.» – Жозефина Бальзамо. Сам же чемодан плетеный, с кожаными ремешками и ручками… очень простой, чтобы не привлекать внимание…

Лицо Калиостро выражало растерянность.

– Так ты знаешь?.. Откуда?

– Мы провели вместе несколько часов – я и он… – ответил Рауль, смеясь.

Она прервала его:

– Ложь! Ты говоришь наудачу… Я не оставляла чемодан ни на секунду, он был со мной все время: от тайника на лугу в Мениль-су-Жюмьеже до банковской ячейки.

– Оставляла, потому что спустила его в трюм «Светлячка».

– Я села на железную крышку трюма, и, пока мы стояли на рейде в Гавре, мой человек наблюдал за иллюминатором, через который ты мог бы проникнуть на борт.

– Я знаю.

– Откуда?

– Я был в трюме.

От этих слов Калиостро лишилась дара речи. Рауль повторил их и, наслаждаясь собственным рассказом, начал:

– Глядя на разграбленный тайник монахов, я рассуждал так: «Если я стану искать славную Жозефину, я ее не найду. Поэтому нужно угадать место, где она будет в конце этого дня, оказаться там раньше ее, быть там, когда она приедет, и воспользоваться первой возможностью, чтобы стащить драгоценности. Но, принимая во внимание, что тобою интересуется полиция и преследую я, ты вынуждена где-то срочно спрятать сокровище, а значит, скрыться за границей. Как? Разумеется, на „Светлячке“».