Онлайн книга «Превращения Арсена Люпена»
|
Девушка не ответила, и Рауль решил, что она его не услышала. Он ощутил, какие горячие у нее руки. Словно в бреду, она твердила: – Я не убивала… не убивала… – Замолчите, – резко оборвал ее де Лимези. – Поговорим позже. Оба умолкли. Безграничное спокойствие погруженных в сон окрестных полей и деревень окутало их невидимым защитным покровом. И только постукивание копыт иногда нарушало тишину да два или три раза блеснули вдалеке, словно два широко раскрытых глаза, огни фонарей коляски доктора. Со стороны вокзала никакого шума, никаких грозных звуков. Рауль раздумывал о странных случайностях и вспоминал не только загадочное убийство, при мысли о котором сердце начинало биться так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди, но и счастливую и, как ему представлялось тогда, беззаботную парижанку, встреченную им накануне утром. Оба образа, хотя и такие разные, путались у него в голове. Ослепительное полуденное видение смягчало его ненависть к той, кто убила англичанку. Но точно ли это ненависть? Впрочем, уцепившись за слово, он сразу посуровел. «Ненавижу ее… что бы она ни говорила, она убила… англичанка умерла по ее вине и по вине ее сообщников… Ненавижу… Мисс Бейкфилд будет отомщена». Однако промелькнувшие у него в голове мысли так и не облеклись в произнесенные вслух слова; напротив, он вдруг осознал, что говорит нечто совершенно противоположное: – Несчастье обрушивается на нас, когда мы его совсем не ждем, не так ли? Мы счастливы… живем… и вдруг совершается преступление… Но все устраивается… Доверьтесь мне… все уладится… Ему показалось, что девушка постепенно проникается окружающей их величавой безмятежностью. Она больше не делала тех конвульсивных движений, от которых ее сотрясала дрожь. Зло постепенно отступало, а с ним и кошмары, тревоги, страхи – весь этот жуткий мир ночи и смерти. Рауль довольно часто пользовался своим неотразимым, почти гипнотическим влиянием на людей, сбитых с толку жизненными обстоятельствами, и властно возвращал им спокойствие, заставляя забыть на время об ужасной реальности. Но сейчас он и сам отвлекся от драматических событий в поезде. Образ убитой англичанки тускнел в его памяти, и он прижимал к себе не преступницу в блузе, запятнанной кровью, а элегантную и лучезарную парижанку. Напрасно Рауль говорил себе: «Я накажу ее. Она будет страдать». Свежее дыхание, слетавшее с находившихся совсем рядом уст, прогоняло эти слова. Глаза-фонари приближались. Доктор проедет здесь минут через восемь-десять. «И тогда, – сказал себе Рауль, – мне придется расстаться с ней и действовать… все будет кончено… Такой минуты, как сейчас, между нами уже не будет… минуты, когда мы столь близки…» Он низко склонился над девушкой. Он догадывался, что глаза ее по-прежнему закрыты, потому что она полностью доверилась ему. Так безопаснее, наверняка думала она. Так я не вижу опасности. И внезапно Рауль поцеловал ее в губы. Она робко попыталась уклониться, вздохнула, но ничего не сказала. Ему показалось, что она приняла его поцелуй и, несмотря на старание увернуться, покорилась нежному прикосновению его губ. Но ощущение это длилось всего несколько секунд, а затем она взбунтовалась. Резко дернувшись, она высвободилась из его рук, проявив при этом неожиданную энергию, и со стоном воскликнула: |