Книга Воля владыки. В твоих руках, страница 109 – Рия Радовская

— Естественный отбор в неестественных условиях, — пробормотала Лин, отгоняя видение толпы ненужных, лишних, погибающих кродахов, которых отчаянно не хватало в другой половине прежде целого мира. Давно это было, никогда раньше она о тех временах даже не задумывалась, а сейчас — словно по живому резало. — Не убивали, наверное, потому что как-то использовали?

— На строительстве в основном. В цепях, под надзором клиб. Ну, там, конечно, все со всеми еблись так-то. Клибы с кродахами, клибы с клибами, кродахи с кродахами, если выживали при попытке, но анхи… их защищали все. Вязка с анхой — только за особые заслуги. Для самых сильных, надежных, здоровых, под присмотром, само собой. Вдруг кто забудется и анху придушит в порыве страсти.

— Строительство, — кивнула Лин. — Тогда ведь не только люди гибли. Города в развалины, море ушло, пустыня пришла. Кто остался, хрен бы выжили, не впахивая до кровавого пота. А ты говоришь, убить проще.

— Так они там все равно друг друга калечили и убивали, какое уж тут строительство, когда все невменяемые. Но строили, да. Через год основали Им-Рок. В других лепестках было примерно так же.

В Красном Утесе тоже было примерно так же, с поправкой на лишних и особо оберегаемых. Но говорить об этом с Хессой Лин не могла, поэтому только кивнула.

— Сейчас я дочитаюсь до того, что начну жалеть этих… этих кродахов, — Хесса захлопнула книгу и грохнула ее на стол. — Ты ела? Пойду обед попрошу. Если впихну в себя что-нибудь после такого чтения.

— Не ела, бери на двоих. — Лин с сомнением посмотрела на книгу. — Нет, на сегодня с меня хватит. Снова кошмары будут сниться.

Пока обедали, Сальма привела мать в комнату для рисования. Показывала свои рисунки, та рассеянно кивала. Лин с Хессой как раз возвращались в библиотеку, когда Тасфия сказала с нажимом:

— У вашей дочери талант.

Тогда, бездна уж знает, отчего, мать зарыдала снова. Лин с Хессой, переглянувшись, сбежали в опустевший сад, и остаток дня прошел в безделье и молчании: обсуждать прочитанное не хотелось, а говорить на другие темы не получалось. Сидели у любимого фонтана Хессы, смотрели, как возится у шпалер с розами Кифая. Та сначала работала длинными садовыми ножницами, потом начала поливать. Бегала с лейкой к фонтану и обратно, пока Лин с Хессой, не выдержав, не начали помогать. Кифая растворяла в воде крупицы вонючего бурого порошка. Объяснила:

— Удобрение. Полью, долго цвести будет.

— Все с ним поливаешь? — спросила Хесса.

— Нет, зачем? — удивилась Кифая. — Не всем цветам полезно долго цвести. Розы поливаю, они любят.

Кифаю потрясения сераля обошли стороной, вернее, она сама держалась в стороне. До сих пор казалось, что и не видит ничего, кроме сада, но сейчас даже ее проняло. Сказала, отставив в сторону лейку и взяв в руки тяпку:

— Мать Сальмы глупа. Не видит красоту в собственной дочери. Не понимает, что убивает ее своими слезами.

Разбивала тяпкой комья влажной земли под кустами, качала головой — сожалея то ли о неухоженном саде, то ли о Сальме.

— Она пробудет тут долго. Надо бы что-то придумать, — Лин вдохнула насыщенный, густой аромат роз, спросила: — Мне кажется, или они стали сильнее пахнуть?

— Госпожа Линтариена, — поклонился, прервав разговор, подошедший клиба. — Уделите мне минуту наедине.