Книга Воля владыки. В твоих руках, страница 51 – Рия Радовская

Может, Асир ушел, потому что у него, кроме Лин, куча дел и целая Имхара. А может, он сейчас утешается с Лалией, а Лин хватит и профессора, чтобы вовремя дать нужные лекарства. Она ведь уже была с кродахом, и теперь ей лучше.

Солнце садилось. Лин ждала.

Что-то звякнуло позади, Лин угадала движение профессора у кровати, но не обернулась.

— Судя по всему, агент, вы пока не собираетесь терять сознание и в состоянии себя контролировать. В таком случае, я оставлю вас ненадолго. Если почувствуете головокружение или тошноту, выпейте это. Самые подробные инструкции — на этикетке.

— Хорошо.

Он вышел, и Лин осталась одна. В комнате темнело и как будто становилось прохладнее. Читать инструкции не хотелось, двигаться с места — тоже. Она переступила с ноги на ногу, поплотнее запахнула простыню. На сад наползали сумерки, зажглись фонарики над дорожками. И ничто не напоминало о том, что во дворце есть кто-то, кроме нее. Было очень тихо и наверняка очень спокойно, только вот ничего, похожего на спокойствие, Лин не чувствовала.

Запах Асира она учуяла даже раньше, чем открылась дверь. Дернулась было обернуться, но остановилась, упершись в подоконник, от накатившей предательской слабости чуть не подогнулись колени, томительно потянуло внизу живота, и вновь сильней потекла смазка. Значит, будет еще… Он возьмет ее снова? Лин застонала от скрутившей внутри судороги, и Асир тут же оказался рядом.

Ее окунуло в запах, в тепло и силу, исходящие от его тела. Владыка подхватил на руки так легко, будто Лин вообще ничего не весила.

— И давно ты тут стоишь, как призрак белой воительницы в руинах Альтары?

— Не знаю. Кажется, да. Я… — она обняла Асира за шею обеими руками и спрятала лицо в вырезе его халата. Запах стал гуще, такой необходимый, такой… Любимый. — Я скучала. Хочу еще, — она сглотнула ставшую тягучей и вязкой слюну, — так хочу тебя, но вдруг уже не нужно? Боялась, что не придешь.

— И оставлю тебя, беспомощную, на растерзание профессору? Нет, ты еще не готова к такому.

Он шутил, пытался подбодрить, и от этого вина и боль захлестнули с новой силой. Лин отвесила себе мысленного пинка: «Извинись уж как-нибудь, тряпка, найди в себе силы». Подняла голову. Асир почувствовал что-то, взгляд стал острым и внимательным, и Лин крепче сцепила руки, испугавшись вдруг еще сильнее, как будто, стоило оторваться, и — уйдет. Не прогонит, пожалеет, но уйдет сам.

— Владыка, — чуть слышно прошептала она. — Я не знаю ваших обычаев. Не знаю, как сделать правильно. Скажите мне. Я виновата, понимаю, что виновата, что вела себя как наглая слепая идиотка, наговорила бездна знает чего… Что мне сделать? Я пойму, если вы не простите, но хочу, чтобы вы знали, как сильно я сожалею.

— Я чую твое раскаяние, — голос Асира стал глуше. — Но не понимаю причины. Ты не можешь чувствовать вину за то, что вломилась в окно и пыталась защитить ту, с кем успела сблизиться. А остальное было лишь результатом. — Он дошел до кровати, опустил Лин на нее. — Ты точно хочешь говорить об этом сейчас?

— Меня это мучает. Знать, что сделала вам больно. Остальное было результатом, говорите? Нет. Разве что — результатом моей несдержанности. Да, я хочу, — она сглотнула, — объяснить. Если можно. Если это хоть чему-то поможет.

«Потому что иначе ты уйдешь, когда мне и в самом деле полегчает, и это будет уже точно конец. Навсегда». Хотелось, немыслимо хотелось забыть обо всех неудобных вопросах, поплыть по течению, отдаться во власть этого запаха, этих рук, снова испытать незнакомое, но такое волнующее физическое удовольствие. Но Лин, в конце концов, не была сопливой девчонкой, а взрослый человек должен уметь отвечать за себя. Даже в течку. Тем более зная, что от этого зависит будущее.