Книга Воля владыки. В твоих руках, страница 62 – Рия Радовская

Ладуш тоже поднялся, даже, кажется, собирался схватить ее за плечи — то ли встряхнуть, чтобы перестала мямлить, то ли еще что.

— Да кого увидеть-то? Сардара?

Хесса зажмурилась, замерла, начала бы считать до ста или до тысячи, если бы думала, что это хоть немного поможет.

— Знаю, это наверняка нельзя. Не подумала. Вернее, подумала не о том. Простите, я не должна была. Забудьте.

Так бы и сбежала, а потом ненавидела себя за трусость и косноязычие, если бы Ладуш не перегораживал выход.

— Да успокойся ты ради предков. Вот же. Что за истерики на ровном месте? — У него дрогнули ноздри, и Хесса с трудом сдержала желание попятиться. — Понятно. Потечешь скоро. Но с какой радости тебе взбрело выкупаться в апельсиновом масле? Ты что, все, что было, на себя вылила?

— Нет. Не все. Там осталось.

— Я скажу Сардару. Но, Хесса, ты должна понимать…

— Что так не делается. Я понимаю. Если ему не до меня, если он не захочет, если… неважно, от меня проблем не будет, не волнуйтесь. Просто передайте, что мне очень нужно его увидеть. Это все.

— Хорошо. Ты в порядке? Если что-то не так, ты можешь мне сказать.

«Все не так. Я не в порядке. Я ненавижу запах апельсинов. Но это, блядь, не ваши проблемы, господин Ладуш».

— Знаю. Больше ничего не нужно. Спасибо.

Сколько она пролежала в своей комнате, Хесса не знала. За окном стемнело, живот подводило от голода, но от одной мысли, что нужно встать и впихнуть в себя какую-нибудь еду, начинало мутить. К ней никто не совался, и это была единственная радость. Хотя нет, не единственная — еще Лин. Она с владыкой, все хорошо, и они теперь наверняка помирятся. Не могут не помириться. Или хотя бы не разобраться во всем. Еще бы одной непроходимой идиотке во всем разобраться — в себе, в других, в том, что с ней, бездна побери, творится — и тогда, наверное, можно будет жить. Только вот надежда на то, что все получится, таяла с каждой секундой.

Уходил и возвращался Ладуш, открывались и закрывались двери в сераль. Хесса не хотела, но против воли прислушивалась. Ничего не могла — только ждать. А еще убеждать себя в том, что ждать нечего. Ну правда, нашла, блядь, время. Хрен знает, что творится сейчас во дворце. Рассосалось ли то, что так допекло всех, или только заварилось еще гуще? Да и вообще, с чего она взяла, что первый советник найдет время на внезапные заебы трущобной анхи? Из карцера вытаскивал, так то все-таки карцер, да еще с прямой дорогой в казармы. А сейчас — какая-то блядская ерунда, ничего важного.

Хесса села на кровати, из зала доносились привычные разговоры ни о чем. Правда, иногда казалось, что слышит имя Лин, шепотом, то ли с насмешкой, то ли с опаской — как бы чего не вышло. Хесса усмехнулась. Интересно, догадываются эти змеюки, где именно проводит течку Лин? Наверняка нет. А то давно бы уже захлебнулись ядом от зависти. Удивительно, но даже Сальма к ней сегодня не заглядывала. Они вообще не разговаривали после той злополучной драки. За все эти дни хорошо если перекинулись парой фраз. Впрочем, виновата в этом была точно не Сальма.

Хесса поднялась, подошла к окну, всматривалась в темноту до рези в глазах. Она снова все делала не так. Только вот подсказать, как надо, не мог никто, да Хесса и не стала бы слушать, потому что должна была справиться сама. А если нет — значит, туда и дорога.