Книга Воля владыки. У твоих ног, страница 115 – Рия Радовская

Хесса быстро огляделась по сторонам, вытягивая шею, и соскользнула с бортика, устраиваясь на коленях рядом.

— Рассказывай, ну. Что-то случилось у владыки?

— Не знаю. Наверное, можно и так сказать. — Разве назовешь простым словом «случилось» разговор, от которого до сих пор стыдно.

Прикосновения и запах владыки, и вот то, что встало сейчас перед глазами, вызывая тоску и желание выть…

— Он просто спрашивал. О всяком, не только о зверинце. А я… — Лин всхлипнула, повернулась к фонтану и плеснула в лицо еще воды. Вытерла глаза ладонями. Сказала, сама не зная, объяснит этим все или еще больше запутает: — Течка скоро.

Хесса потерла лоб, спросила, отвернувшись, глухо, будто через силу:

— Он тебе нравится, да?

— «Нравится»? Знаешь, я раньше тоже бы так подумала, а теперь… Нравиться может сорт кофе, или кидать дротики в мишени, или картинки Сальмы. А он… он такой… У меня от него крышу сносит, по-другому не скажешь. Вот и выставляю себя бездна знает какой идиоткой.

— Я понимаю, — Хесса передернула плечами. — От него тут, по-моему, почти у всех крыша слетает, это не новость. Но не все от этого выглядят, как ты, и не все скачут по фонтанам. Это не мое дело, и на твоем месте я бы, наверное, просто врезала тому, кто в такое лезет, но… Ты же довольно часто с ним видишься, нет? И на ярмарке была, и… — она неопределенно повела в воздухе рукой, — вообще. Я даже встретила тебя впервые вместе с ним. У вас что за отношения? В смысле… Да гадство, не умею я про такое! Как эти безмозглые куры обо всем запросто говорят⁈ — она вскочила, повернулась к Лин, раскрасневшаяся и разозленная. — Трахаетесь вы или нет? Не хочешь отвечать, лучше правда просто врежь.

Лин со стоном спрятала лицо в коленях. Как вообще о таком можно говорить, хоть запросто, хоть нет⁈ Хотя с Асиром почему-то и не о таком — можно.

— Ладно, я поняла. Лучше мне сейчас заткнуться.

Наверное, Лин не должна была отвечать, тем более что Хесса не требовала и не обиделась бы на молчание, она умела вовремя остановиться. Но Лин хотела с кем-то поделиться болью, с кем-то, кто может понять и промолчать.

Она подняла голову. Хесса снова села рядом, и это было хорошо, потому что получалось говорить так тихо, чтобы самой еле слышать.

— Не трахаемся мы. Я вообще еще ни разу… не трахалась. Меня ждет первая течка, и это очень плохо. Не знаю, что будет. А с ним — не страшно. Понимаешь? Он совсем не добрый, но с ним не страшно! А я… я не смогла спросить, возьмет он меня или нет. Язык не повернулся.

— К-как первая? — Вид у Хессы стал такой обалдевший, будто ей только что сказали, что Сальма — кродах, а профессор Саад открыл приют для маленьких анх.

— Вот так. Там, где я жила раньше, были лекарства, чтобы останавливать течку. Жила спокойно без всего этого… траха и сопутствующих сложностей.

— То есть… Да это ж просто… Я хочу туда, где ты жила! Но как такое может быть? И почему ты не вернешься? И где это, бездна забери⁈ Ладно, ладно, я не спрашиваю. Не буду, — Хесса вцепилась в свою книгу так, что побелели пальцы. Глубоко вдохнула. — Он знает, что ты никогда?..

— Знает. Не пойму, жалеет меня или считает дурой и ничтожеством. А может, то и другое сразу. Но, в любом случае, здесь этого лекарства нет и не будет. Никогда. А туда — ход закрыт. Совсем, — Лин опустила голову, вдохнула запах, почти не смывшийся водой, и вдруг призналась: — Если бы можно было обратно, не знаю… я… С ним я бы попробовала, даже если бы не попала в такую жопу. Только вопрос — он бы захотел? У него, вон, целый сераль. Красивые, опытные. А тут я вся такая… дурная. Я никогда еще… так.