Книга Воля владыки. У твоих ног, страница 37 – Рия Радовская

— Ты слышала что-нибудь о Великом Крахе? Помнит ли ваш народ о Последней войне, рассказывает ли о ней сказки и небылицы так, как делают здесь? — спросил он.

— Война — да, — Лин кивнула. — Крах? Я говорила вчера, есть теория, но неподтвержденная. Те легенды, из которых ее вывели, как раз объясняют страхом после Последней войны. Нас тогда осталось очень мало. Кродахов — особенно, их слишком много погибло. Анх, в общем, тоже не хватало, — она хмыкнула, — но недостаток кродахов это скрадывал. Наверное, еще немного, и мы вымерли бы. То время в наших учебниках называют «Век хаоса». Время, когда клибы учились брать на себя ответственность, а анхи — сражаться и защищать. Вам, наверное, диким покажется, но одно время даже начали спорить, нужно ли обществу много кродахов, или оставить их только для оплодотворения. Слишком агрессивны. Это уже потом открыли зависимость от запахов, разобрались, что чем меньше кродахов рядом с анхами, тем чаще анхи сходят с ума.

— Ты не сошла? — не удержался Асир.

— У нас начальник управления кродах, — как будто даже обиделась Лин. — Сильный. На вас чем-то похож, — ее голос потеплел, и тут же, словно устыдившись этого, она вернулась к прежней теме: — А война с тех пор под запретом, за разжигание вражды казнят на месте.

— Хоть в чем-то наши миры похожи, — Асир вспомнил собственное детское недовольство: как так — никакой войны, что за блажь трусов, не способных удержать в руках оружие? — Всеобщая война — недопустима. Сейчас наш мир поделен на семь лепестков, в каждом — свой владыка. Вражда между ними запрещена. Это закон, который никогда не нарушался. Разумеется, хватало слабоумных, которые пытались, но мы — семеро — связаны обязательствами и общей тайной. Наша кровь хранит печать. Не станет ее — не станет этого мира. Мы тоже были близки к вымиранию. У нас не осталось анх. Кродахи гибли, сражаясь, а анхи гибли без кродахов. Мы боролись за каждого ребенка, за каждую анху так, как не боролись бы и за собственную жизнь. Плохое было время — время смерти и выживания. После Краха эта часть мира — наша многоцветная Ишваса — погибала. Бунтовала природа, с неба падали горящие камни, земля тряслась, извергались вулканы, суша уходила в море, а море слизывало с берегов города и деревни, кипело и испарялось.

Асир говорил, почти дословно вспоминая то, что когда-то услышал от отца. Сказка-не сказка, легенда-не легенда, но то, что никогда не сотрется из памяти, пока жизнь продолжается.

— Неполноценный мир, обломок мира был обречен. Нарушенное равновесие невозможно было восстановить. И тогда пришли Хранители. Странные, пугающие, иномирные создания. Призвали семерых сильнейших и наложили печать. С тех пор потомки свято чтят традиции. Мы не хотим повторения Краха. Мы больше не нарушим равновесия. Погибнем сами, если придется, но наше место займут другие, достойные, и ничего не изменится.

— Значит, вы сможете все исправить? — Лин мгновенно ухватила суть, в голосе вспыхнула надежда и что-то еще… странное для нее, неожиданное, отчего-то позабавившее. Благоговение? Нет, не настолько, но близко. Очень близко.

Захотелось вдруг потрепать ее по волосам и посмотреть, что будет. Но Асир не стал.

— Мы обновим и укрепим печать. Пока я правлю Имхарой, никакие водопады не имеют права обрушиваться на мои трущобы, — сказал он с улыбкой.