Книга Воля владыки. У твоих ног, страница 40 – Рия Радовская

— О чем думаешь? — спросил владыка.

Лицо полыхнуло жаром.

— О разном, — выдавила Лин и тут же вспомнила: «врать мне — ошибка». — О кродахах, например. О том, каким был бы наш мир, если бы их там было больше. Глупые мысли: на самом деле ведь не угадаешь.

Владыка подошел ближе, остановился почти вплотную, и Лин довольно вздохнула, вновь учуяв тот самый запах. Наверное, это было слишком заметно, может, даже откровенно и уж точно эгоистично: справляться с собственными страхами вот так, за чужой счет, быть слабой и пользоваться чужой силой. Но не любой страх можно победить в одиночку. Поэтому Лин замерла и дышала, дышала, хотя расстояние было некомфортным, слишком личным, а прикосновения владыки — не пугали, нет, но тревожили. Впрочем, сейчас он не пытался прикоснуться, просто стоял рядом. Позволял Лин быть рядом.

— Не знаю, каким был бы мир, — сказал в конце концов, — но многие анхи были бы гораздо счастливее. Равновесие на то и равновесие, чтобы соблюдался баланс. Это не прихоть, это выбор природы. Мы бесимся без анх, анхи сходят с ума без нас. А клибы — глас разума, они могут держать себя в узде, сохранять спокойствие в любой ситуации. Мы сумели вернуть анх. А ваши клибы, похоже, решили облегчить себе жизнь. Или просто распробовали вкус власти.

— Вкус власти, — повторила Лин. Это было похоже на правду. Среди политиков, крупных промышленников и торговцев, всей верхушки общества, клиб всегда — после Последней войны и Века Хаоса — было большинство. — Пожалуй, вы правы. В наших учебниках пишут «взяли на себя ответственность». А потом… наверное, люди забыли, что может быть иначе. Знаете, довольно странно сидеть вот так и болтать о политике с владыкой из другого мира.

— Даже более странно, чем попасть в другой мир, свалившись в водопад?

Лин невольно рассмеялась:

— Сейчас мне кажется, что да. К мысли о другом мире я уже привыкла.

— Значит, к владыке, который болтает о политике, тоже скоро привыкнешь.

Разговор не то чтобы зашел куда-то не туда, но точно становился все более странным. Не темой — степенью откровенности Лин и терпимости владыки. Лин не знала, каков тот обычно, но была уверена, что терпение — не его добродетель. Терпеливые и склонные к компромиссам кродахи — это нонсенс. И после резкой, обидной утренней отповеди ждала совсем другого отношения.

— Прости, владыка, не вечер, а предки знают что, — в садик почти вбежал Ладуш с одеждой в руках, развесил на перилах беседки очередные шаровары, рубашку, платок, зачем-то там же, на перилах, пристроил расшитые золотом тапки. — Дар еще где-то носится, когда он срочно нужен!

— Что? — лениво спросил владыка. — Надеюсь, новые пришельцы с неба не попадали и больше никто не решил убить себя в моем серале?

— Да Дикая же! — Ладуш махнул рукой. — Дар с ней справится, и он обещал, не звать же теперь кого попало.

— Вот как, — владыка задумчиво хмыкнул. — Обещал, значит. Что ж, Дикой Хессе явно благоволят звезды. Давно течет?

— Нет, пока еще соображает. Злится, психует и тоскует нечеловечески. Больно смотреть и нюхать.

— По Рыжему, что ли? Не похожа она на идиотку.

— Рыжий ни при чем. Просто вбила себе в голову бездна знает что. — Ладуш вздохнул. — И развязать не могу, опасно — вдруг опять что-нибудь сотворит.

Лин слушала, ничего не понимая. Похоже, что-то она пропустила, когда поддалась истерике и выпала из реальности. Смутно помнились голоса и крики, но и только. Дикую было жаль, что бы она там ни натворила.