Книга Жена неверного ректора Полицейской академии, страница 160 – Матильда Аваланж

От красивого, сильного, успешного, уверенного в себе мужчины в самом расцвете осталась лишь жалкая развалина лет под сто двадцать.

На него было горько смотреть. Так горько, что сердце готово было разорваться на части.

— Папа, вот так. Держись за меня… — стараясь казаться спокойным, я усадил его на стул, хотя внутри все дрожало. — Сейчас прибудет подкрепление. Мы… Мы найдем способ вернуть тебе украденные годы, папа!

Отец едва-едва помотал головой на тонкой шее. Даже это, казалось бы, легкое движение далось ему с трудом.

— Сделай для меня это, сынок.

Шепот отца был едва слышен.

Взглядом он указал на пистолет в моей руке.

Он прошептал еще, что время утекло — его невозможно будет повернуть вспять. Прошептал, что не хочет доживать свой век… таким. Что не хочет, чтобы его прекрасная молодая жена — моя мать видела его беззубым, сморщенным, дряхлым стариком.

Конечно, она будет любить. Она будет варить кашки, кормить с ложечки, отправляя эти кашки в беззубый рот, будет заботиться, растирать одряхлевшие кости целебной мазью, но в глубине своей души…

Голос отца прозвучал в моей голове, словно наяву.

Просто сделай для меня это.

Я резко подскочил, чувствуя, как сердце колотится в груди.

Снова этот кошмар.

Снова.

Уж лучше бы она пришла ко мне во сне.

Тоже было бы больно.

Но то боль иного сорта.

Тягучая, мучительная и сладкая, как патока.

И я ни за какие сокровища мира не согласился бы с ней расстаться.

Я поднялся с нар и подступил к турнику.

Разумеется, в этой узкой темной тюремной камере никто не подумал позаботиться о спортивных снарядах для заключенных.

Я приспособил под эти нужды торчащую из стены трубу.

Правда, что-то в последнее время она стала какой-то хлипкой.

Раньше делал тысячу подтягиваний за один подход. Но сейчас этого уже было мало, потому увеличил это количество до трех с половиной тысяч.

Проклятье!

Боюсь, демонова труба все-таки скоро не выдержит и отвалится к иблисам собачьим!

Тогда, пожалуй, можно будет передать Освальду, чтоб заплатил кому надо, и мне бы установили в камере нормальный турник.

Вот было бы счастье!

Он и так все порывается устроить мне в тюрьме лучшие условия.

Чуть ли не люксовую камеру, где кровать с периной и личное джакузи в камере.

Смешно.

Освальд судит по себе. Для него то отсутствие элементарного комфорта, в котором нахожусь тут я, смерти подобно.

Для меня смерти подобно совсем другое.

Газеты со светской хроникой, которые по моей просьбе он мне присылает каждую неделю.

Я не могу их читать.

Но и не читать тоже — не могу…

До сих пор помню лицо отчима, когда он вместе с адвокатом явился ко мне в изолятор сразу после задержания.

Такое лицо, как будто по нему сапогами прошлись.

— Разумеется, ни я, ни твоя мать не верим, что ты призвал демонов, сынок! Тебя подставили, и мы выясним, кто это сделал. Господин Рикардо — лучший адвокат во всем Декстоуне, он выстроит блестящую линию защиты. Тебя оправдают, это однозначно, Лианс! Так, для начала тебе нужно написать отказ от своих первоначальных показаний…

— Я не напишу, — спокойно перебил я. — Потому что я действительно призвал демонов Омровода. И должен понести за это наказание.

Освальд принялся горячиться и, размахивая руками, бегать по комнате свиданий.

Я же наблюдал за этим с олимпийским спокойствием.

Я-то точно знал, что иного пути нет.