Книга Судьба магии, страница 61 – Бет Рэвис, Сара Рааш

– Мы это исправим, – обещаю я. Мой голос звучит сильнее, чем я ожидала. Я так же разбита, так же напугана и дрожу, но, видя, что Отто в отчаянии, я нахожу в себе глубокий источник силы, о существовании которого и не подозревала. Это Отто, все для него и благодаря ему. Я прижимаюсь лбом к его лбу. – Мы все исправим, Отто, клянусь тебе.

Он облизывает губы и дрожит, когда его руки обхватывают мои запястья.

– Мы не можем здесь оставаться, – шепчу я. – Нам нужно добраться до акведуков. Ты в порядке, готов это сделать?

Я не хочу давить на него. Но в то же время знаю этого мужчину. Знаю, как работает его мозг, как лучше отвлечь его.

Попроси его составить план.

Отто любит планы.

Я бы даже настояла, но это и так срабатывает.

Мгновенно Отто отстраняется от меня. Его паника отступает, и я улавливаю момент, когда он преодолевает ее. Неужели я выгляжу так же, когда он заставляет меня пробудиться от своей боли? Словно я забыла, каково это – наполнять легкие воздухом.

Отто наклоняется и крепко целует меня шершавыми губами, а его рука ложится мне на подбородок.

– Пошли, hexe, – шепчет он и влечет меня за собой.

Все намного хуже, чем я ожидал.

У нас был проблеск надежды, понимаю я, слабая вера, что, возможно, наши страхи не оправдаются. Что, быть может, Дитер не так силен, как раньше, что он завладел разумом Фрици в предсмертных конвульсиях.

Но нет.

Он укрепил свою власть и усилил хватку, зажав город в тисках террора. Убийства продолжаются. «Сосредоточься».

Я могу горевать или могу действовать. И Фрици нужно, чтобы я действовал.

Нам надо добраться до акведуков. Идти через ходы, о которых знают хэксэн-егери, – например, за пределами арены или под Порта-Нигра, – слишком рискованны. Мне не нравится идея возвращаться в дом-крепость, которым я пользовался раньше. Освобождение заключенных в Трире, несомненно, побудило Дитера внимательнее изучить сохранившиеся туннели, и маршруты, которые когда-то были секретными, теперь могут быть известны. Но это все равно лучший вариант.

И под этим я подразумеваю, что это единственный вариант.

Я увлекаю Фрици за собой под арку переулка, ведущего на Юденгассе. Я оглядываюсь, высматривая, не мелькнет ли черный плащ, не блеснет ли серебряная брошь.

От моего плеча отскакивает камешек.

Я резко вдыхаю, мое сердце бешено колотится. Я собираюсь развернуться, но решаю не реагировать сразу. Никого больше на этой улице не видно, но из-за занавешенных окон за нами могут наблюдать чьи-то глаза. Мои пальцы сжимают руку Фрици, и мы оба замираем. Я оглядываюсь через плечо…

Там.

В углу, в тени, валяется куча грязного тряпья. Но я замечаю яркие глаза, сияющие в темноте.

Мия, сирота, которая жила с братом на Юденгассе и присматривала за моим домом, когда я бывал в отъезде. Она лучше любого шпиона, никто не смотрит дважды на сироту, особенно в городе, где сгорело столько матерей.

Гора тряпья движется, и Мия встает. Игнорируя меня, она уходит вглубь переулка. Я немного выжидаю, затем следую за ней, Фрици, затаившая дыхание от напряжения, идет рядом со мной.

Мия ведет нас в лачугу, пристроенную к одному из зданий. Куры роются в грязи в грубом загоне, сплетенном из прутьев.

– Ты вернулся, – говорит Мия, когда мы с Фрици заворачиваем за угол. Я не могу понять, слышится в ее резком голосе облегчение или обвинение.