Книга Девушка из Монтаны, страница 50 – Грейс Ливингстон Хилл

Вооруженная советами старушки из Чикаго она смело подъехала к полисмену и показала ему адрес бабушки, маминой мамы, к которой решила обратиться первым делом. Он указал ей правильное направление, и через какое-то время, с помощью другого полисмена, она добралась до нужного номера на Флора-стрит.

Это была тесная улица, с обеих сторон застроенная небольшими узкими кирпичными домами старомодного вида. Входные ступеньки у некоторых были из сверкающего белого мрамора, но у большинства домов – из темного камня или крашеные деревянные. Вообще, здесь царил унылый дух. На мостовой играли дети разной степени немытости.

После того как окружившие ее малолетние разбойники подтвердили, что миссис Брэйди действительно живет здесь, что она никуда не переехала, Элизабет робко постучала в дверь. Девушка, которая провела всю жизнь в маленький хижине в горах, не видела ничего странного в том, что ее бабушка все еще пребывала по тому адресу, с которого писала пятнадцать лет назад. Она еще не знала, что жители больших городов постоянно куда-то перемещаются.

В этот момент миссис Брэйди как раз занималась стиркой. Заботы и тяготы прошедших лет все-таки не оставили слишком глубоких отпечатков на лице этой крупной женщины. Она по-прежнему умела радоваться жизни, хотя большую часть ее провела у корыта – стирала на чужих людей. Но у нее и самой было несколько красивых нарядов, которые она держала в гладильной комнате на втором этаже, и она всегда выходила из дома в шелковом платье и шляпке с оборкой и красной розочкой, хотя с годами, если говорить откровенно, шляпка несколько утратила форму, а сама миссис Брэйди мало чем отличалась от других пожилых дам.

Капельки пота стекали со лба по морщинам на пухлых щеках и падали на объемистую грудь. Седые волосы были аккуратно причесаны, а ворот ситцевого платья открыт даже несмотря на прохладный день. Она вытерла фартуком покрытые мыльной пеной покрасневшие руки и направилась к двери.

С неодобрением она оглядела стоявшую на пороге особу, укутанную в мужское пальто. Она всегда умела отказать в просьбе Армии спасения пожертвовать монетку на рождественский ужин или заставить замолчать торговца бананами, рыбой, шнурками, булавками, карандашами или чем там еще, отправить куда подальше фотографа и – да, даже того типа, который торговал альбомами для открыток. Этим утром у нее хватало занятий.

Но молодая особа в задубелом пальто, при этом в темно-синем итонском жакете под ним – такие пару лет назад продавали в «Уонамейкере», к тому же подпоясанная кожаным ремнем, за которым поблескивал пистолет, – это было что-то новенькое. Миссис Брэйди застигли врасплох, иначе проникнуть в дом бабушки Элизабет было бы столь же трудно, как и в школу мадам Джейнуэй.

– Вы миссис Брэйди? – спросила девушка. Она вглядывалась в неприветливое лицо в поисках общих с матерью черт и не находила их. Заботы, одолевавшие дочь Элизабет Брэйди, были куда серьезнее, или, может, природа была менее благосклонна.

– Да, это я и есть, – величаво ответила миссис Брэйди.

– Бабушка, я та девочка, о которой вы писали вот в этом письме, – произнесла девушка и протянула миссис Брэйди письмо, написанное около восемнадцати лет назад.

Женщина осторожно взяла конверт влажными еще пальцами, которые она вытерла о полосатый фартук. Она держала его в вытянутой руке, стараясь прочесть, что там написано, без очков. Ну наверняка это какой-то новый тип попрошаек, подумала она. Она терпеть не могла дотрагиваться до старых конвертов, а этот был старый и потрепанный. Она отступила назад, к столику, на котором лежали ее очки, и, надев их, принялась читать.