Книга Девушка из Монтаны, страница 77 – Грейс Ливингстон Хилл

– О, как же я надеялся, что вам ничто не грозило! – сказал он, обретя дар речи.

И в это мгновение она забыла все три года учебы, свой успех дебютантки и снова стала той девушкой, какой была, когда он впервые увидел ее. Она с благоговением глядела в лицо, которое так долго видела в мечтах.

Оркестр заиграл снова, и они сидели молча, слушая музыку. Но их души говорили друг с другом, как будто не было этих прошедших лет, они устремлялись друг к другу по мосту, построенному музыкой.

– Теперь я знаю, – произнесла Элизабет, глаза ее сияли. – Теперь я знаю, что все это значит. А вы? О, как я хотела бы, чтобы и вы тоже узнали.

– Узнал что? – растерянно переспросил он.

– Узнали, как Господь укрывает нас. Узнали, каким другом может быть Иисус Христос.

– А вы все та же, – сказал он радостно. – Вы совсем не изменились, вы все такая же. Вас не смогли испортить.

– Так вы узнали? – спросила она мягко. Она с интересом и надеждой смотрела ему в глаза. Это было то, что ей так нужно, то, о чем она все это время молилась.

Он не отвел взгляда. Не желал. Больше всего на свете ему хотелось ответить так, чтобы ей понравилось.

– Кое-что узнал, наверное, – сказал он нерешительно. – Но не так много, как следовало бы. Вы мне поможете?

– Он сам поможет вам. Вы обретете Его, если будете желать этого всей душой, – серьезно ответила она. – Так сказано в Его Книге.

И снова зазвучала музыка – грустная, ищущая, нежная. Говорила ли она о небесах, о душах, о чем-то большем, чем эти две души?

Он наклонился к ней и тихо произнес слова, которые, казалось, диктовала сама музыка, да и голос его сливался с мелодией:

– Я очень постараюсь, если вы поможете мне.

Ответом была улыбка, в которой читался чистый восторг.

В финальные звуки анданте одной из симфоний Бетховена ворвался громкий голос Лиззи:

– Бесс! Бесс! Бесси! Эй, Бесси! Ма говорит, что нам надо двигать к трамваям, если мы хотим захватить сиденья. Концерт скоро кончится, там будет такая давка! Пошли! И ба говорит, если хочешь, возьми с собой своего друга.

Эти последние слова сопровождались кивком в сторону молодого человека, который с удивлением повернулся посмотреть, кто это там говорит.

Одного взгляда на пышное платье из органди, шляпку в розах и розового зонтика – сколько б все это ни стоило – было достаточно: Джордж Бенедикт сразу понял, что представляет собой Лиззи.

– Может быть, вы предупредите и позволите мне доставить вас домой чуть позже? – негромко спросил он. – Толпа огромная, а у меня автомобиль.

Она с благодарностью кивнула. Ей надо было так много ему сказать! Она перегнулась через сиденье и четко и ясно произнесла, сопровождая свои слова улыбкой, принятой на Риттенхауз-сквер, – Лиззи чуть побаивалась этой улыбки:

– Я вернусь немного позже. Скажи бабушке, что я встретила старого друга, которого давно не видела. Думаю, что приеду одновременно с вами.

Они подождали, пока Лиззи передала все это бабушке и тете, которые неохотно кивнули. Тетя Нэн насупилась: Элизабет вполне могла бы привести с собой своего друга и познакомить его с Лиззи. Она что, считает, что Лиззи для него недостаточно хороша?

Он завернул ее в большой мягкий плед, лежавший в автомобиле, усадил рядом с собой, и она почувствовала, что все те длинные трудные дни, миновавшие с их расставания, забыты, их смыло волной радости. Разве может сравниться внимание и интерес всех молодых людей, которых она встречала в свете, с этим нежным, этим совершенным вниманием? Она совершенно забыла о той леди, как будто никогда о ней и не знала. И больше всего ей хотелось сейчас поделиться с ее другом рассказом о другом, Небесном Друге.