Книга Сердце вне игры, страница 162 – Нира Страусс

Взгляд, адресованный мне Эшером в ответ на это предложение, был полон желания и обещаний. Пришлось сжать покрепче ноги и заставить себя думать об увядших растениях, пока меня не отпустило. Ничуть не помогало и то, что все эти дни мы по-прежнему должны делить с ним постель, однако максимум из доступного нам – это дразнить друг друга легкими прикосновениями.

Никто из нас не осмеливается на что-то большее, а то как бы потом не пришлось кусать губы до крови – из страха разбудить наших бабушек.

– Ужасно рада за тебя, Трин. Ты должна это сделать. Это ведь твоя жизнь и что-то очень-очень важное в ней.

Все дело вот в чем: как Трин, так и ее родители были совершенно уверены, что после старшей школы ее ждет университет. До этого момента все шло хорошо. Проблема возникла тогда, когда Трин в выпускном классе выкроила себе, бог знает откуда, свободное время (которого у нее не было) и ради своего удовольствия записалась в один клуб… Аудиовизуальный клуб. И вот с тех пор все пошло прахом (или встало на свои места – с какой стороны посмотреть). То, что для нее всегда было хобби, стало обретать в ее сознании четкие контуры. Она нашла единомышленников. Перед ней открылись возможности. Но она так и не смогла найти в себе мужества, чтобы объяснить все это родителям, разрушить планы, которые они на ее счет уже выстроили, и в итоге оказалась в Рино, на факультете электротехники. Почему? Потому что все верно: Трин у нас – умница.

И я хорошо знаю, что она очень старалась и приложила к учебе все свои силы. Даже сдала все экзамены. Но бедняжка чувствует себя все более подавленной, хорошо понимая, что чем дольше она будет тянуть с этим решением, тем будет хуже.

– Я знаю. – Она коротко вздыхает, и я как будто вижу, как она резко откидывает волосы. – Как думаешь, нормально ли в девятнадцать лет бояться своих родителей?

– Твоих-то? ДА.

– Ах ты зараза, – смеется она, – но ты права. Мистер и миссис Хендерссон – крепкие орешки.

– Но ведь и ты тоже. В тебе течет их кровь. Так что – вперед!

После нескольких подтасованных раундов игры в «камень, ножницы, бумага» победителем выходит Атланта, тем самым получая право выбрать отель. Именно поэтому мы вселяемся в «Софитель» вблизи озера Мичиган. Здание отеля само по себе представляет интерес: острый угол, в котором сходятся два его фасада, торчит подобно клинку. А в интерьерах, наоборот, царит французский шик. И я более чем уверена, что именно по этой причине Атланта его и выбрала.

Достаточно поглядеть, как она шествует по черным плитам гостиничного холла, везя за собой чемоданчик цвета бордо и высоко подняв подбородок, чтобы иметь возможность что-то увидеть из-под широченных полей своей шляпы, – королева, иначе и не скажешь. Рядом с ней шагает ее внук, с такой уверенностью и даже, я бы сказала, апломбом: одна рука в кармане брюк, вторая держит ремень спортивной сумки, заброшенной на спину, – в общем, картинка настолько впечатляющая, что мне приходится следить за тем, как бы не пустить слюнки.

Пользуясь обстоятельством, что взгляды всех присутствующих прикованы к Стоунам, мы с бабушкой тихонько похищаем великолепные оранжевые купальницы, грустно увядающие на столике возле лифтов. Я бы даже сказала, что мы их спасаем.

У нас зарезервированы два двойных номера на четвертом этаже. Подхватываю свой чемоданчик и поворачиваюсь к бабушкам. Впервые за нашу поездку собираясь соврать, что хочу спать в одном номере с бабушкой, стараюсь подавить чувство вины. Не получается. Оно просачивается в мою кровь, как яд, как укол в самое сердце.