Онлайн книга «Сердце вне игры»
|
Таращусь на нее, открыв от удивления рот. – Вы делали ставки на нас? На ваших внуков? – А на кого еще, собственно, нам было их делать? Кусаю губы, чтобы не расхохотаться, и брызгаю ей водой в лицо и на волосы. Она в ответ издает такой пронзительный визг, что, кажется, вот-вот прибежит какой-нибудь встревоженный гостиничный служащий. После чего мы начинаем морское сражение не на жизнь, а на смерть. Оглушительные удары в стенку ванной комнаты слева от нас прерывают наше веселье ровно в тот момент, когда бабушка уже готова погрузить мою голову под воду. До нас доносится приглушенный голос Эшера: – Надеюсь, вы всего лишь валяете дурака! Выплевываю воду, чтобы ответить: – Мы всего лишь валяем дурака! Пауза. – Кончайте! – в этом распоряжении сквозят нотки обиды. Потом раздается громкий хлопок двери. Мы с бабушкой, широко раскрыв глаза, переглядываемся и взрываемся хохотом. – Мы рассердили Стоуна. – Какой сюрприз! Затем мы заворачиваемся в мягкие пушистые купальные халаты, и я в течение часа рассказываю бабушке обо всем примерно в тех же выражениях, в каких недавно выкладывала последние новости Тринити. Как же клево, когда бабушка у тебя таких свободных взглядов, как моя: какие бы детали я ни раскрывала, ей все равно мало. Оставляю при себе лишь самые интимные подробности, ведь они принадлежат не только мне, к тому же… Не знаю, но от одного воспоминания о том, как Эшер прижимал меня к стене под лестницей в «Ведьмином доме», у меня сводит живот. Хотя я вовсе не девственница, с ним все ощущается как будто впервые – по-новому и совершенно неповторимо. И я задаюсь вопросом: это оттого, что я так долго его хотела, или же здесь кроется что-то другое? – А ты разве не хочешь спросить меня о Джастине? – Кажется, я дала ей достаточно времени припомнить парня, с которым я прощалась, когда мы уезжали из Санта-Хасинты. – Кто такой Джастин? Бросаю в нее подушку – легонько. – Я так за тебя рада, моя дорогая… – уже серьезно говорит она. – Даже не знаю, как выразить, насколько я счастлива видеть тебя такой. – То есть, если он вдруг захочет надеть мне на палец колечко, я должна согласиться? – ехидно вопрошаю я. Мне прекрасно известно, что именно она думает о браке в целом. Однажды я пошутила точно так же, имея в виду Джастина, так она весьма мелодраматично выронила кусок морковного бисквита. Однако она во второй раз за вечер повергает меня в ступор: – Если речь идет о таком парне, то – да. Испускаю преувеличенно театральный вздох и сдвигаюсь на краешек кровати. – Кто ты и что сотворила с моей бабушкой?! Задумчиво улыбаясь, она разглаживает наволочку на подушке, что лежит у нее на коленях, пощипывает ее края. – Помнишь наш разговор в парке аттракционов? О путешествии моей юности, еще до рождения твоей мамы. – А-а-а… Да. Ну, если честно, ты не супермного мне тогда рассказала, но – да. – Так ты хочешь послушать эту историю? Меня охватывает странное ощущение – то, что обычно я испытываю, когда вхожу в магазин товаров для художников и вижу холсты, мольберты, тюбики с краской. Что-то похоже на предвкушение, но гораздо более отчетливое. – Да, расскажи, пожалуйста. И вот мы обе устраиваемся поудобнее в изголовье кровати, над нашими головами мягко светятся бра, а в воздухе плывет нежный аромат кувшинок. По какой-то странной причине я сомневаюсь, готова ли к этому. |