Книга Сердце вне игры, страница 165 – Нира Страусс

К тому, что бабушка посвятит меня в то, о чем целых девятнадцать лет не считала нужным рассказывать.

И в то же самое время, вздумай кто-нибудь согнать меня прямо сейчас с этого места, ему бы, пожалуй, паяльная лампа понадобилась.

– В юности единственным моим желанием было путешествовать, – начинает она свой рассказ. – Знала бы ты меня тогда: я ничего не боялась и ни к чему не была привязана. В отличие от других, меня не страшили ни недостижимые горизонты, ни шанс заблудиться, ни необходимость контактов с незнакомцами… Кажется, мы с тобой могли бы стать подружками. – Она смеется. – Наплевав на то, что думают на этот счет мои родители, я села в старый дедушкин «кадиллак эльдорадо», завещанный мне перед его смертью, и укатила из города. Ах, Лювия, если бы ты только видела лица моих родителей! Это было в семидесятых, мне тогда только-только стукнуло восемнадцать, и для моих предков не было ничего хуже, чем юная девушка, которая не желала ни выйти замуж, ни учиться. А если какая-то особа женского пола занималась сексом до брака, то – помоги ей Господь! Она сразу же попадала в разряд распутниц. Но я смотрела на это другими глазами. Как я уже сказала, меня ничто не удерживало. Я не понимала ни чужих забот, ни всеобщего движения в одном направлении, когда… люди не замечают ничего вокруг себя.

Когда меня спрашивали: «А на что ты живешь, пока странствуешь? И какие у тебя планы?», я отвечала: «Живу за свой собственный счет, а планирование – штука явно переоцененная». Года через полтора после моего отъезда из Санта-Хасинты я приехала в Джорджию. К тому времени я уже успела поработать официанткой, телефонисткой и даже моделью для журнальной рекламы бытовой техники (ну да, кормиться-то чем-то было нужно). Отослала родителям несколько писем, и ни на одно из них не получила ответа, но все время поддерживала контакт со своей лучшей подругой – и тогда, и теперь – с Атлантой. Я ездила по разным городам, ну и, конечно же, в конце концов оказалась в Саванне. Как могла я туда не заглянуть? Все твердили, что в этом городе – десятки заколдованных зданий, сотни кладбищ и элегантных особняков довоенных времен. В общем, город меня к себе притягивал. И знаешь, кого я там встретила?

Я так увлеклась и настолько погрузилась в эту историю, что только через несколько секунд поняла, что мне задали вопрос. Бабушка всегда была отличной рассказчицей. Она сплетает истории, будто нитки в макраме.

– А-а, э… Ну, если не дедушку, то я крупно облажалась.

Она смеется, но смехом не звенящим и радостным. А скорее… мягким. Сдержанным. Ностальгическим.

– Да. Мэтью Лукаса Дженкинса. Высокого, темноволосого, с кривоватой улыбкой, увлекшего меня на путь горечи, как только я с ним познакомилась, и с обалденной татушкой на заднице.

– У деда была татушка на заднице?! – удивляюсь я. – Какая? Что это было? Нет, погоди. Не говори. Даже не знаю, хочу ли я это знать. – Несколько секунд раздумываю. – Лев? Сердце с надписью «Мамина любовь»? Только не поцелуй, пожалуйста.

– Орел с якорем в лапах, – говорит она, разбивая в прах все мои представления о самых ужасных татушках. – Он ведь на флоте служил, не забыла? Был летчиком, летал на самолете, который поднимался в небо с авианосца-амфибии. Я всегда над ним смеялась, ведь он и плавать-то толком не умел, а служил при этом на флоте. Один раз мы с ним пошли на речку купаться, так мне самой пришлось его спасать. Это было… О господи, как же я тогда хохотала.