Книга Сердце вне игры, страница 207 – Нира Страусс

– Я ее люблю! Люблю! – Эшер встает у меня за спиной, что не кажется мне проявлением трусости: мало что на этом свете превзойдет по части устрашения его бабушку с этой ее палкой. – Я люблю тебя, Лювия, окей?

– Окей!

В Пасадину мы отправились не самолетом. Лететь было не самым лучшим решением, и вроде бы все с этим согласились. Мы начали путешествие на «Литтл-Хазард» и на нем же должны его и закончить. Теперь он уже один из нас. Так что мы решаем ехать тридцать часов подряд с ветерком, на пределах разрешенной скорости, но не превышая ее (мне хватило угроз тренера Тима как следует меня поколотить, если в моем криминальном досье появится хоть строчка). Лювия и я сменяем друг друга за рулем каждые пять часов, а Джойс и бабушка следят за тем, чтобы мы нормально спали и ели и чтобы я прибыл в конечный пункт в наилучшей форме.

Я подтягиваюсь, отжимаюсь и бегаю на короткие дистанции внутри «Литтл-Хазард», поглощая углеводы как сумасшедший. Лювия целует меня по завершении каждой серии упражнений, так что в мотивации недостатка нет.

Тем временем Джойс и бабушка заводят наконец разговор, от которого у Лювии влажнеют глаза, а я делаю приседания как одержимый. Начинают они с мелочей и постепенно переходят к большему, что, как я полагаю, и есть их modus operandi (каждая дружба индивидуальна и не похожа на другую). Думаю, весь процесс мог бы растянуться на несколько дней, не будь мы заперты в этой коробке.

Для начала Джойс предлагает бабушке свою помощь в готовке, а та, в ответ на это, участвует в поддержании чистоты. Они без конца осыпают друг друга комплиментами. Обмениваются взглядами. А когда им надоедает весь этот взаимный сироп, начинают спорить по всяким пустякам (и я, от греха подальше, прячу бабушкину трость в верхний шкафчик кухни). Наконец они садятся рядом, берутся за руки и изливают друг другу душу.

Слушать это не очень приятно. Однако их разговор открывает мне глаза на суть суровой бескорыстной любви между двумя людьми.

И я во всех деталях узнаю, как и почему Джойс пришла к выводу, что скрыть свое состояние будет для нее наилучшим выходом, что это для нее значило и как сильно на ее идею спланировать это путешествие повлияло странное поведение Лювии, а также как ей легко и свободно теперь, когда это больше не секрет. А моя бабушка угрожает отправить ее прямиком в могилу, если она еще хоть раз выкинет что-то подобное, и Джойс тут же заверяет, что у нее нет ни малейшего желания проходить через такое еще раз.

Позже, когда Джойс очень аккуратно перекладывает мою одежду, которую я кое-как запихнул в спортивную сумку, я подхожу к ней и заключаю ее в объятия. Я ничего ей не говорю – на это я не способен – и, ясное дело, не плачу, потому что такими делами вообще не занимаюсь, но она прижимает меня к себе так крепко, что мне кажется, будто это она поддерживает меня, а не наоборот.

Возможно, так и есть.

Едем через Аризону, когда приходит мой черед вздремнуть пару часов.

А когда просыпаюсь, то, к своему безграничному изумлению, понимаю, что мы стоим, и не где-нибудь, а на центральной улице Уильямса, штат Аризона.

Аккурат у Гранд-каньона.

Когда долго ведешь машину, есть время хорошенько подумать. Сундук с дерьмом оказался открыт, препон для мыслей не осталось, так что теперь я могу осознать множество разных вещей и во все вникнуть. Ведь чем более подавлен и закрыт ты сам, тем более потерянным себя чувствуешь.