Книга Сердце вне игры, страница 51 – Нира Страусс

Разум мой уверовал, теперь дело за малым – убедить в том же тело.

К моему несказанному удивлению, первый день нашего путешествия протекает… спокойно. Эшер ведет машину (и делает это довольно неплохо, хотя в его присутствии я ни за что этого не признаю), я притворяюсь, что время от времени заглядываю в карту (на самом деле отслеживаю наше передвижение по GPS в мобильнике), а Атланта и бабушка без умолку болтают. Честно говоря, узнав, что мне придется делить постель с Эшером, я думала, что все будет развиваться от плохого к худшему. Мой оптимизм вошел в пике и стремительно падал.

До остановки в Кламат-Фоллс я никак не могла вспомнить, с какой стати я решила, что справлюсь с этой ситуацией. И мне казалось, что Лювия, целовавшаяся посреди Хазард-стрит с Джастином, вовсе не та Лювия, что сидит здесь, где все пахнет новизной.

Я всегда считала себя человеком, умеющим приспосабливаться. И совершенно уверена, что выжила бы даже при зомби-апокалипсисе. И вовсе не за счет выдавливания чужих мозгов и поедания полуразложившихся трупов, а собрав вокруг себя хорошую команду, сплотив людей, организовав классное сообщество. Я взяла бы на себя кучу разных обязанностей, добилась бы того, чтобы эти люди поняли: без меня им просто не выжить, – и тогда они занялись бы чужими мозгами вместо меня.

Трусость? Предпочитаю называть это устойчивостью к внешним воздействиям.

Не могу сказать, почему я верю, что пережила бы массовую гибель большей части человечества, а нынешняя ситуация кажется мне непосильной. Как будто воздух вокруг меня стал разреженным и мои легкие это чувствуют. Как будто между мной и Эшером натянута невидимая нить, хотя мы оба изо всех сил стараемся друг друга игнорировать.

По крайней мере до тех пор, пока не придет время ложиться спать. Понятия не имею, каким образом я смогу и дальше не замечать игрока университетской футбольной команды ростом метр девяносто в двуспальной кровати. Да, конечно, она широкая… но не до такой же степени. Чтобы оптимизировать это путешествие, нам с Эшером следовало бы ехать в двух разных кемперах.

Так ведь нет же. Я буду спать рядом с ним. Буду слышать его дыхание. Узнаю, храпит ли он. Может, он случайно пукнет, а я услышу и уже всю оставшуюся жизнь буду помнить, какими звуками сопровождается испускание газов Эшером Стоуном. А может, пукну я, бог ты мой!

Что же сказала мне бабушка, когда я отвела ее в сторонку и напомнила, что: а) у нас с Эшером непростая история отношений и б) у меня вообще-то есть парень?

«Вам уже не по двенадцать, дорогая, к тому же что-то я не вижу кольца на твоем пальчике».

Ну да, я просто упустила из виду хипповский период в жизни моей бабушки, как и то, что обуздать ее удалось, только когда дед поторопился ее обрюхатить и срочно потащил к алтарю. С ее точки зрения, никакие отношения не считаются серьезными и никто никому ничем не обязан (ни слова о верности, например), если нет возможности предъявить официальные документы или между парнем и девушкой нет ничего похожего на любовный роман из мелодрамы семидесятых. Это мне здорово пригодилось, когда я ей сообщила, что лишилась девственности, а она закатила вечеринку по этому поводу. Но это же ее свойство вышло мне боком, когда я захотела, чтобы она воспринимала меня как девушку в серьезных отношениях.