Книга Руны земли, страница 111 – Георг Киппер

– Ты прав, Сигмунд! Здесь, на этом берегу, мы мир можем удержать, как и там, ниже по реке Хельги-гуды поддерживает. Порядок держится на людях! Да! – вдруг сказал Миронег. – Но вот на всем большом пути от моря до хазар с законным князем порядку больше будет! Чтобы не лезли бродяги-ушкуйники на соседей, чтобы все по ряду было, по сговору! А то никто не слушает друг друга, ведь князь потому и имеет право судить, потому что умеет слушать! А люди Алдоги ни с кем не советуются. Ни с корелами! Ни со словенами. Только, если так делать, скоро распря начнется! Нет порядка, каждый тянет, во что горазд!

– В Алаборге порядок был и, надеюсь, будет! – усмехнулся ярл Скули, сурово глядя в глаза Миронега.

Миронег, склонив голову, взглянул исподлобья на кривую усмешку зеленоглазого громилы. Забыл, что перед ним беглый ярл из того самого Алаборга, что на Пассе-реке стоит крепостью самородной.

Блестело оружие, развешенное за спинами сидящих, блестели глаза и улыбки белозубые, проблескивал смысл осторожных вопросов и ответов.

* * *

Ингигерд в этот вечер была в женском платье. Она болтала с сидящими рядом женами лучших людей волости, одетыми в северные и вендские наряды. Многочисленные украшения сверкали на ней, ткани рукавов и передников переливались вышивкой, красивое обручье гётской работы подчеркивало красоту ее руки.

Ярл Скули, чтобы свернуть разговор к более приятным для женщин вещам, напомнил Ингигерд о песнях, которые, кажется, обещали ей юные вадландцы. Она сказала всем женщинам, о чем идет речь, и обратилась к дяде, а тот к Миронегу.

Рядом с Миронегом сидели огнищане Волокового гарда – венды, руотсы, чудины – хозяева больших домов, эльдхусов. Все они, конечно, знали морской язык в разной степени, но даже простой рассказ, хорошо исполненный на незнакомом языке, часто завораживает, что уж говорить, если исполнение сопровождается игрой на каннеле. Объявили, что сейчас молодые дренги исполнят песнь, посвященную клятвам.

Инги был уже изрядно во хмелю. Усталость этих дней, баня и голод валили с ног не хуже браги, но и браги он выпил немало. Поэтому он не сразу понял, о чем это возгласили, говоря о клятвах, и почему стали смотреть на них, на вадландцев, толпящихся с трэллями и прочими вендами у самого входа. Инги обернулся, ища, на кого все смотрят, но тут Эйнар ткнул его в бок. Инги проснулся. Он вдруг понял, что началась его первая битва. Эйнар подал ему многострунное каннеле.

Ингигерд, склонив голову, рассматривала одежду того, кто был чуть раньше вместе с ней в бане. Одежда была бедной, и украшений на юноше почти не было. В Гётланде так ходят трэлли. Но речь его была приятна для уха, совсем не было в ней глухости и немоты сельского жителя, и она вздохнула, надеясь не разочароваться.

Слушая перед этим разговор Миронега и Сигмунда, она вновь наполнилась ожиданием будущей мести за погибшего отца. Ненависть – вот из чего строит воин путь к победе, вот его путь радости. Теперь неважно, кто перед ней, куда важнее слова, которые она услышит. Никто не знал, о чем будет петь Инги, и она хотела угадать будущее по его словам.

Инги прошел вдоль столов и сел у края длинного очага между столами хёвдингов. Коснулся струн. Тишина затаилась в темных углах халла. Он начал неловко, казалось, его сказ не слишком выстроен и он на ходу подбирает слова. Но это казалось только поначалу.