Онлайн книга «Руны земли»
|
– Трепло ты, Туки. А куда же Эйнар наш пропал? – Не далеко здесь, плетутся парочкой, нога за ногу, рука об руку, болтают. Я один вокруг по лесу шастаю, белок пугаю. Ладно, гребите дальше, к большому привалу приведу вашего скальда… Где вы такого откопали, тронул сердечко нашей Ингигерд… – У нас все такие… трогательные. Никто не схохмил об Эйнаре, и Инги порадовался за своих друзей. Правда, тут же пришлось поморщиться от собственных мыслей, подумалось, как они там, в снегу, на холоде. Вспомнил вдруг Салми, ее тугую от холода кожу тогда у бани, мурашки и прилипшие к спине волосы, прикосновения ее ледяных рук. * * * Во время большого привала, когда в кожаных котлах варили пшено и мясо, закидывая в них раскаленные камни, а потом в золе пекли репу, работники волока попытались добиться остановки аж до утра, и их крики и недовольные бормотания долго слышались со стороны главной стоянки. До смертоубийства, конечно, не дошло, хотя руотсы и держали оружие под рукой. По недовольным лицам жилотугов понятно было, что Сигмунд не уступил. Хёвдинг хотел наверстать упущенное ранее время или что-то чуял. К костру, где уже лакомился репой отряд Оттара, вышла Ингигерд, рядом шел спокойный Эйнар. Она была одета в мужской кюртиль, высокие кожаные гангхары[123]подвязаны под коленями, на поясе большой нож, расшитая поясная сумка и покрытый кожей тул со стрелами. За плечами, укрытыми кожаным хёттром, виднелся изгиб лука. Куски репы застряли в нескольких ртах… – Здрасьте, – хором и почти шепотом прозвучало приветствие. Ингигерд стояла, переводя внимательный взгляд темно-зеленых глаз с одного лица на другое. Белая кожа, черные плавные брови, тонкий и прямой нос, удлиненный овал лица в обрамлении темных, до плеч волос. Высокая, статная. Улыбнулась. Подняла руку и приветствовала всех, уставившихся на нее. Эйнар назвал каждого из них по имени, все как-то сами собой встали. Неожиданно она обратилась к самым младшим и незаметным, к Офейгу и Вигфусу: – Это вы лучшие игроки в тавлеи во всем Гётланде? – И не только в Гётланде! Они обыгрывали всех, кто проплывал мимо, и на Гутланде, пока они стояли там, прежде чем добрались до нашего берега! – ответил за них Оттар. – Надеюсь, в игре вы более проворны, чем в словах? Братья переглянулись и так долго собирались что-то сказать, что теперь Эйнар ответил за них: – Можно вечером будет сыграть и убедиться… Слова здесь не помогут! – Сегодня же я приду к вам, и посмотрим, правду ли говорил скальд о своих соратниках. Она, кивнув Эйнару, ушла дальше, вдоль кораблей, выстроившихся друг за другом в заснеженном лесу, он постоял, провожая ее взглядом, и уселся, опустив глаза. Все сели – не то ждали, не то не ждали от него слов. Пересмеивались, будто не замечая Эйнара. Наконец Тойво, набравшись смелости, спросил: – Как там в лесу? – В лесу как всегда… уютно… – Эйнар поднял свои большие, как у олененка, глаза. – Снег на листьях… На елках… Сыпется тут и там… Тишина, и только шорохи от осыпей снежных… Крики ваши далеко-далеко… Жалко, солнышка нет, капельки на иголках не блестят. Красиво; жаль, правда, к вечеру все растает… – Подбили кого-нибудь? – Лес такой чистый, светлый… мы ходили, слушали птиц, называли их на разных языках… На гётском, на вендском, на лопарском, на языке вадья… У них на Пассе-реке, у Алаборга, говор другой, мне было любопытно… У них многое зовется по-другому… Мы ходили и называли на разных языках все, что видели, всех птичек и зверушек… Смотрели следы, там такие смешные и грустные повести в этих следах… |