Книга Руны земли, страница 162 – Георг Киппер

Закончились женские причитания, догорел погребальный костер, лишь дымились головни от штевня и ребер корабля. Наконец прибрались на нем молчаливые люди, собрав кости в глиняные горшки, заскрипели повозки с песком для курганов. Пошли воины, обходя кострище с песней о далеком пути, насыпая первый слой земли. Пошли степенно гости с округи, засуетились, подсыпая песок, нищие в ожидании угощения.

Хотнег мягко похлопал по спине Инги, и тот немного успокоился. Вот раскрасневшиеся от жара погребального костра лица его друзей; чуть в стороне, за Эрлингом и Кнутом-свеем, стоят Оттар и принесенный им на закорках Альвстейн. Оттар не смотрел в сторону Инги, но Альвстейн кивнул ему и слабо улыбнулся. Инги улыбнулся в ответ. Вспомнил сильного и веселого Альви там, у плотины, которую они строили с Эйнаром. Как давно это было… Лицо Инги опять исказил плач.

Вечером Инги напился так, что ничего не запомнил. Люди вокруг были веселы, как на свадьбе. Впрочем, на иной свадьбе плача случалось больше, чем на этих похоронах.

На следующий день поминки продолжились.

Инги в конце концов сбежал от непрерывного ора и шума на реку. На том бревне, где они недавно сидели с Ингигерд, он увидел человека, закутанного в плащ. Инги подошел поближе и узнал Вади. Тот повернул в его сторону хмурое лицо и сказал:

– Я жду Туки, но, верно, он будет нескоро, так что садись.

Инги присел на дальний конец бревна. Река несла свою ледяную поверхность мимо них.

– По какой стороне реки он придет? – спросил Инги.

– Если по этой, то я ему не понадоблюсь, – ответил Вади.

– Туки – веселый парень, – вдруг сказал Инги. – Наверное, у него все легко получается.

– Это веселье равнодушного человека, равнодушного к смерти, он просто никогда ни о чем не сожалеет, – произнес Вади, не отрывая взгляд от дальнего берега.

– Вендская девушка, с которой я… – Инги запнулся, подбирая слова. – С которой я возлёг вчера, была так счастлива, когда я вел ее на погребальный костер…

– Настоящий скальд, – проговорил Вади. – Даже сейчас подбираешь слова.

– Она была просто наполнена счастьем, и от этого так красива! – вздохнул Инги. – Я так не умею, не умею быть здесь и сейчас. У меня вечно слова в голове, и совсем не те, которые должны быть! От этого тоскливо и хочется быть одному.

Мимо по реке проплыл ствол дерева с обгрызенной бобрами корой. Подъем воды лишил их одной из заготовок на зиму.

– Мой отец говорил, что ощущение тоски необходимо любому годи, – вдруг проговорил Вади.

– И любому скальду, – поддержал разговор Инги.

– Скальд тоскует по словам, а годи – по отсутствию связи с богом. Скальды любят свою печаль. Им кажется, что в тоске есть смысл. Я знал одного такого, его звали Альвир Хнува, он скальд Харальда-конунга. Этот Альвир был ранен тоской по Сольвейг, которую любил, но ее братья изгнали его из долины, где они были соседями. Он из своей тоски черпал мед древних песен, но настоящий годи не делает из своей печали источник вдохновения.

– Да, мой отец говорит что-то похожее.

– Ну, так твой отец тоже годи, так же как и мой, – сказал Вади и посмотрел на дренга.

– Во как! Я не знал. Ты тоже сын годи? – удивился Инги.

– Да, мой отец Вади – годи Фрейра в Алаборге. Рано или поздно тоска заставит меня прийти в святилище, так же как и моего отца когда-то.