Книга Битва за сердцееда: Версальский фронт, страница 71 – Натали Карамель

Де Лоррен сделал шаг ко мне, его рука уже тянулась, чтобы схватить меня за локоть с видом собственника, но король, не оборачиваясь, произнес тихо и весомо, как удар печати:

— Герцог. Вы забываетесь. Мадам де Виллар остается под Моим присмотром. Вы не будете приближаться к ее апартаментам без моего прямого приказа. Стража проводит мадам.

Лоррен замер. Он не посмел ослушаться прямого приказа, произнесенного при всем дворе. Но я видела, как его лицо побелело от бессильной ярости. Он медленно отвел руку, сжав пальцы в кулак так, что костяшки побелели. И тогда он поднял взгляд на короля. И в этом взгляде не было ни тени почтительности. Только холодная, животная злоба и немой вызов. Он смотрел на своего короля не как вассал на сюзерена, а как волк на волка, претендующего на его территорию. Это была крамола, застывшая в молчании на одно мгновение, но замеченная всеми.

Ко мне тут же подошли двое стражников в бело-золотой форме королевских мушкетеров. Их прикосновения были твердыми, но не грубыми — они выполняли приказ, без личного интереса.

— Мадам, прошу вас, — один из них сказал почти вежливо.

Меня повели прочь. Я шла, не чувствуя ног, сквозь строй любопытных и испуганных взглядов. В ушах звенело: «убит… измена… домашний арест…». Дважды за несколько минут мой мир рушился и пересобирался вновь в уродливые, чудовищные формы.

Меня довели до моих покоев, посторонились, чтобы я вошла, и встали по обе стороны от двери. Звук щелкнувшего засова прозвучал громче, чем любой королевский указ.

Я осталась одна. В той самой золоченой клетке, которая в одночасье стала тюрьмой. Слишком красивой, слишком роскошной, но от этого не менее прочной.

Дрожащими руками я стала срывать с себя тугой корсет, эту тюрьму для тела, ставшую символом тюрьмы для всей моей жизни. Шнуровка развязалась, я сделала первый глубокий, по-настоящему свободный вдох за весь вечер и… почувствовала легкое, едва заметное движение внутри. Не спазм, не боль. Нежное, шелковистое касание, будто крыло бабочки изнутри.

Я замерла, боясь пошевелиться. Потом медленно, очень медленно опустила руки на еще плоский живот.

— Малыш? — прошептала я в полной тишине комнаты. Ответа не последовало, но ледяной ком страха в груди вдруг дал трещину.

Осторожно, как хрустальную вазу, я легла на кровать и обняла себя за плечи, представляя, что обнимаю его. Лео. Жив он или нет? Я не знала. Я могла только надеяться, что король, с его бесчисленными шпионами, прав, а Лоррен лжет. Что мой муж, хитрый и отважный, сумел переиграть убийц и теперь где-то в пути.

Но даже если… даже если самого страшного не избежать… У меня есть он. Наша последняя тайна. Наше самое главное сокровище.

«Я защищу тебя, — беззвучно пообещала я тому, кто был сейчас во мне. — Я солгу. Я унижусь. Я убью, если придется. Но я защищу тебя. Мы с тобой выживем».

Одиночество уже не казалось таким всепоглощающим. В нем появился тихий, непоколебимый смысл. Клетка захлопнулась. Но теперь у меня был самый главный союзник, ради которого стоило бороться до конца. Даже против Короля-Солнца.

Меня разбудил не мягкий утренний свет, пробивающийся сквозь шелковые занавески, а грубые руки и резкий окрик. Я метнулась на постели, сердце бешено заколотилось, ударяя в виски набатом тревоги.