Книга Истинная за Завесой, страница 59 – Натали Карамель

Катя кивнула, глядя на белый, мерцающий канат силы. Он казался менее яростным, чем огонь или молния, но излучал пронизывающий холод и ощущение… абсолютной неподвижности. Она снова погрузилась внутрь, направив сознание к ледяному канату.

Первое прикосновение было шоком. Не взрывом ярости, а проникающим онемением. Холод, такой интенсивный, что он обжигал сознание, пополз по невидимым связям ее воли. Канат не дергался – он кристаллизовался вокруг ее попытки контроля, сковывая ее ментальное усилие ледяными тисками. Катя почувствовала, как ее концентрация замедляется, мысли становятся вязкими.

«Не дай ему заморозить твою волю!» – крикнула Луиза, и ее голос, как сквозь толщу льда, донесся до Кати. «Он искушает покоем, бездействием! Но его сила – в форме! Представь то, что хочешь создать!»

Катя сжала зубы, борясь с накатывающей апатией. Она представила… не просто шар. Она представила изящную снежинку, сложную, как кружево, холодную и совершенную. Она вложила этот образ в свою волю, обернувшуюся вокруг ледяного каната, и попыталась вытянуть его наружу.

Воздух вокруг нее снова загудел, но теперь это был низкий, звенящий гул. Морозный пар вырвался из ее ладоней, моментально покрывая траву у ее ног инеем. Крошечные кристаллики льда затанцевали в воздухе, но… не складывались в снежинку. Они вихрились хаотично, цепляясь друг за друга, образуя бесформенные комья и острые сосульки, растущие из ничего. Холод стал невыносимым, дыхание Кати превращалось в облако пара. Она дрожала, губы посинели.

«Концентрируйся, Катя! Форма!» – Луиза сделала шаг вперед, ее лицо исказилось от беспокойства. Кулон в ее руке светился холодным белым светом, пытаясь сдержать мороз, рвущийся из Кати.

Катя чувствовала, как теряет связь с телом. Ледяной канат в ее внутреннем океане не подчинялся, он замораживал ее попытки контроля. Отчаяние начало сковывать ее сильнее холода. И тогда… она вспомнила. Вспомнила тепло чешуи Далина под ладонью. Контраст – жгучий холод внутри и то, живое, настоящее тепло снаружи тогда, во дворике. Она ухватилась за это воспоминание, как за спасительную соломинку. Не подавить холод, а направить его? Не заморозить волю, а использовать холод для… четкости? Для ясности?

Она отпустила попытку силового сжатия каната. Вместо этого она обняла его ледяную суть своим сознанием, приняв холод, но не позволив ему парализовать. Она снова представила снежинку, но теперь не как жесткую форму, а как проявление самого холода, его естественное, прекрасное состояние. Она предложила холоду проявиться так.

И лед… ответил.

Беспорядочные сосульки и комья рассыпались в искрящуюся пыль. Морозный пар сгустился перед Катей. В воздухе, медленно вращаясь, начала расти изумительная снежинка. Она была размером с ладонь, ее лучи были идеально симметричны, покрыты микроскопическими гранями, переливающимися всеми цветами радуги в утреннем солнце. Холод отступил от Кати, сконцентрировавшись в этом хрупком, невероятно красивом творении. Она дышала ровно, чувствуя не подавление, а… сотрудничество. Она дала льду форму, а лёд дал ей контроль.

«Да…» – прошептала Луиза, завороженная. «Да, Катя! Вот так!»

Катя осторожно поднесла руку к снежинке. Она не таяла. Она была холодной, твердой, живой силой в ее власти. Легкое движение мысли – и снежинка рассыпалась на миллиарды сверкающих частичек, как алмазная пыль, исчезнув в воздухе. Гул стихий стих окончательно. Тишину нарушал только ручей и тяжелое дыхание Кати.