Книга Летний сад, страница 218 – Полина Саймонс

Ей нравится то, как он двигается, промурлыкала она, – это как стихи в песнях и сонетах – с ударениями и паузами, и последовательными аккордами, с четким размером и страстным ритмом, как в танго, как в великих древнегреческих поэмах, написанных пиррихием, когда он настроен не так лирично, и анапестом, и дактилем, когда он нежен.

Александр, всегда и поэт, и ученый, тут же предложил вспомнить о законе гравитации: сила притяжения между двумя телами прямо зависит от их массы и наоборот. А потом, лежа в кромешной тьме, после ядерного взрыва любви, Татьяна своим нежным сопрано пробормотала:

– Я просто не понимаю, чему, как ты думаешь, учит тебя классическая наука?

Он засмеялся:

– Поэтому ты самая забавная девушка, на какой только мог жениться мужчина.

И, уже засыпая, они тихо прижались друг к другу.

– Шура, – прошептала Татьяна, – ты не беспокойся. Мы забеременеем. Нам пока не везло, вот и все. Но здесь получится. – Она тихонько откашлялась. – Хотя… тебе не кажется иногда, что нам, возможно, суждено иметь только одного Энта?

– Такого любому бы хватило. Но почему ты хочешь, чтобы он оставался единственным ребенком? Я был таким.

– Да, и такого достаточно для кого угодно. – Она сжала его в объятии.

– Нет-нет, я иссяк. Хватит на сегодня. Давай вернемся к этому завтра.

Мягкий смех.

– Я ничего не делаю, чтобы помешать нам иметь малыша, милый. Я знаю, мой муж думает, что во мне иногда пробуждается божественная сила, но в данном случае это не так.

А Александр только и пробормотал сонно:

– Иногда?

Татьяна промолчала.

– Помнишь Лугу? – прошептал он. – Прежде чем я вообще поцеловал тебя, ты лежала в моих руках нагая?

Татьяна заплакала.

– Ты могла вообразить тогда, в начале нашего Армагеддона, что через одиннадцать лет и миновав миллион таинственных миль мы будем лежать здесь, у Большого каньона, где не бывает зимы, и ты снова нагая в моих руках, и я все так же касаюсь губами твоих волос?

– Нет. – Она поцеловала его в ключицу. – Немцы не перейдут эту реку, Шура.

– Верно. Многое навеки осталось позади. – Александр закрыл глаза.

– Да. И многое теперь вокруг нас. Мы должны быть сильными. – Она слегка вздрогнула и прошептала: – Когда я оставила тебя умирать, я думала, что меня уже никогда ничто не взволнует. Но теперь ты со мной. И ничто не может нам помешать, муж мой.

Они три дня провели в этом вековечном пространстве, и в мире не было ничего, кроме них двоих.

А потом они вернулись домой.

Камень, купленный ей Александром, был бриллиантом в один карат, и его окружали маленькие камни, а оправа была из белого золота. Кольцо было приметным, и Татьяна показывала его всем в госпитале, пока Кэролайн не сказала:

– А ты вообще представляешь, сколько он должен был на него потратить?

Армейские часы и новые ботинки, которые купила ему Татьяна, стоили пятьдесят один доллар. И ей казалось, что она была безрассудна и потратила слишком много. Когда она в обеденный перерыв пошла оценить кольцо, оказалось, что оно стоило больше двух тысяч. Татьяна расплакалась прямо в ювелирной лавке.

Вернувшись домой, она стала просить Александра вернуть его обратно.

– Мы ведь копим на дом! Мы столько пережили в Ленинграде… Ты можешь потерять работу. Мы не должны тратить две тысячи на какое-то кольцо!

– Это бриллиант для тебя, в честь нашей десятой годовщины. И я не останусь без работы.