Книга Летний сад, страница 392 – Полина Саймонс

А ведь предполагалось, что они будут прятаться тихонько. Марина сдержала дыхание. Но наконец сказала:

– Я ведь тебя не осуждаю, Сайка.

– Ох, я знаю, – отмахнулась Сайка и затихла.

Марина подумала, что Сайке наплевать на ее одобрение. Марина могла хоть проклинать ее, Сайка не обратила бы внимания.

И она осторожно сказала:

– Думаю, Таня просто удивилась тому, что у тебя был еще один брат. Ты же никогда о нем не упоминала. Потому она и замолчала.

– Он умер. Мы не говорим об умерших. Они ушли, их словно никогда и не было. Какой смысл говорить?

Она произнесла это так небрежно. Ее брат умер. И все.

– Ну да, понимаю, – медленно произнесла Марина. А могла бы Таня вот так развязно говорить о своем брате? – Но умершие оставляют кое-что после себя, нет? Некий след. Люди, которые их любили, говорят о них, вспоминают их, рассказывают истории о них. Вешают на стены их фотографии. Они продолжают жить.

Сайка нервно отмахнулась:

– Возможно, в вашем мире. Но… моих родителей Сабир не радовал. Он их разочаровал. Они не собираются держать его фото на стенах.

– А что он сделал?

– Ты действительно хочешь знать?

И Марина вдруг сказала:

– Знаешь, вообще-то, нет.

– Вот это правильно, Марина. Но никаких тайн между нами. – Сайка помолчала. – Что я могу тебе сказать? Я не слишком об этом задумываюсь. Мы с братом играли в некоторые детские игры, которые слегка выходили за рамки…

Марина, на мгновение задохнувшись, захотела прекратить этот разговор, пока они сидели здесь, за валунами. Содрогаясь, она старалась помешать своему воображению. Неужели Татьяна уже догадалась о многом? И поэтому она… О боже мой.

– Пожалуйста. Не рассказывай больше ничего. Нам надо идти.

– Сиди! Мы еще немного ее подождем. На чем я остановилась? А, да. Я знаю Таню, ей кажется, что она все понимает, думает, что мой отец слишком сурово со мной обошелся. Но что думаешь ты? Сурово или недостаточно сурово?

– Я не знаю, – тихо пробормотала Марина. – А как он узнал?

– Узнал Стефан, он однажды нас увидел и сказал: «Ну, теперь добра не жди!» И сказал, чтобы мы сбежали. Сказал, что папа нас убьет, если узнает. И мы сбежали.

Марина не смотрела на нее.

– Не рассказывай дальше, Сайка! Я серьезно! Я не хочу больше слышать ни слова. – Она встала.

– Марина, сядь!

Хмурясь, тревожась, Марина опустилась на корточки.

Сайка продолжила:

– Наверное, после того, как мы сбежали, папа заставил Стефана сказать, куда мы направились. А потом отправился за нами. Он нас поймал рядом с иранской границей, в хижине у одного таджика, который позволил нам остаться с ним, и отец увел нас с Сабиром в горы, взял винтовку, поставил нас у скалы и спросил, кто из нас до такого додумался. Мы не были уверены, что он имел в виду. Побег? Или то, что мы… Я сказала, что это Сабир. Сабир был папиным любимцем, и я думала, что отец просто изобьет его. А Сабир был парнем, он привык к побоям. Поэтому я шагнула вперед и сказала: «Это Сабир придумал, папа». Сабир посмотрел на меня и сказал только: «Ох, Сайка…» А папа вскинул винтовку и застрелил его.

Марина задохнулась от ужаса.

– После того как он его убил, – без выражения продолжила Сайка, – он взял конский хлыст и избил меня, это верно, избил до полусмерти, а потом бросил на мула и привез домой. Мы уже через два месяца уехали оттуда, когда моя спина немного зажила.