Книга Татьяна и Александр, страница 145 – Полина Саймонс

– Может, потому, что у тебя рост полтора метра и весишь ты сорок пять килограммов, а во мне – метр девяносто и девяносто килограммов?

Он кладет свою большую смуглую и грязную ладонь на ее алебастровую шею.

Отодвигаясь, она упрямо говорит:

– Нет. Во-первых, во мне метр пятьдесят семь. А во-вторых, я должна суметь – это доказывает физика, – если надавить с достаточной силой на нужное место, можно обездвижить тебя.

Александр изо всех сил пытается оставаться серьезным. Оседлав ее, он заводит ей руки за голову и улыбается:

– Мне позволено поцеловать тебя во время этой игры?

– Ни в коем случае! – заявляет Татьяна.

– Гм… – хмыкает он, вглядываясь в ее лицо.

Ему действительно хочется поцеловать ее. Он наклоняет голову…

– Шура, это не входит в игру.

– Мне все равно, – говорит он, целуя ее. – Я по ходу придумываю правила.

– Как ты делаешь при игре в покер?

– Оставь в покое покер.

– Ты готов? – спрашивает она, стараясь не рассмеяться.

– Я готов, – отвечает он, глядя на нее.

Она пытается высвободиться, но не может пошевелиться. Ее грудная клетка зажата между его коленями. Она молотит ногами у него за спиной, высоко поднимая их и пытаясь ударить его по спине. Пытаясь приподнять торс и высвободить руки, она вертит головой из стороны в сторону.

– Погоди, – пыхтит она. – Кажется, получилось.

– Знаешь что? Я буду держать твои запястья одной рукой, это поможет? – говорит Александр и правой рукой сжимает запястья Татьяны у нее над головой.

– Готов?

– Да, детка, – смеется он.

Александр пытается заглянуть ей в глаза, но она отворачивается. Он знает: стоит их глазам встретиться, и эта часть игры закончится. Татьяна так хорошо знает этот взгляд его глаз. Едва заметив его, она чуть слышно стонет, даже продолжая бороться с ним. Особенно если продолжает бороться с ним.

Она молотит его ногами. Ей не под силу даже освободить руки. Просунув руку ей под платье, Александр гладит ее бедро.

– Это не разрешается, – задыхается она, извиваясь под ним.

– Не разрешается?

Его рука становится более настойчивой.

– Нет. Я не разрешаю.

– Ладно, детка, давай. – Александр целует ее в губы, в веснушки, в глаза. – Покажи мне, что у тебя есть.

Татьяна поворачивается к нему щекой:

– По-моему, я знаю, что делаю не так. Давай попробуем еще раз.

Он сильнее сжимает ее запястья:

– Продолжай.

Она еле слышно стонет, но Александр слышит.

– Ну, ты должен отпустить меня, – шепчет Татьяна.

– Я думал, ты поняла, что делала не так.

– Поняла. Но ты должен отпустить меня и лечь.

Александр подчиняется, на этот раз неохотно.

Татьяна опускается на колени у него между ног. Она не держит его руки, а спускает ему штаны и вновь садится на него верхом, поднимая свое платье.

– Теперь… – бормочет она, заводя ему руки за голову и наклоняясь к нему. – Давай, солдат.

Александр не двигается. Двигается Татьяна. Вверх-вниз.

– Давай, – снова бормочет она. – Что ты говорил? Покажи мне, что у тебя есть. Попробуй выбраться.

Александр тихо стонет. Таня целует его.

– О-о, муж мой… – певуче произносит она в такт своему сердцу, в такт движениям. – Ты говорил…

– Ничего.

Он закрывает глаза. Татьяну так и подмывает напомнить ему, что ее уступчивость – источник всей его силы – это его привилегия, но не право. В этих тесных объятиях он как будто берет от нее эликсир жизни.

После она продолжает держать его запястья, и он по-прежнему не двигается, если не считать сердца, которое совершает 160 ударов в минуту.