Книга Татьяна и Александр, страница 165 – Полина Саймонс

Александр так низко опустил голову, что коснулся подбородком груди.

– Зачем? – спросил убитый горем Паша. – Ты мог бы убить меня, и я никогда не узнал бы. Со мной был бы порядок. Я думал, что они эвакуировались, что они в безопасности. Я думал, они в Молотове. Меня успокаивала мысль о том, что они живы. Зачем ты пожалел меня? Разве ты не видишь, что меня не надо было жалеть? Перешел бы я на сторону врага, если бы хоть на миг подумал, что мою жизнь стоит сохранить? Кто просил тебя прийти и спасти меня?

– Никто, – ответил Александр. – Я тоже не просил тебя появляться. Я был готов бросить гранату в твою палатку. Ты был бы уже мертв, а твои бойцы уничтожены к утру. Вместо этого я услышал, как кто-то зовет тебя настоящим именем. Почему я это услышал? Спроси себя. – Он помолчал. – Могу я освободить тебя?

– Да. И я вырву твое сердце голыми руками.

– Если бы только оно у меня было! – воскликнул Александр, поднимаясь с земли и тяжелой рукой вставляя кляп Паше в рот.

Наступило утро, а с ним вернулась злость. Александр почти равнодушно смотрел, как мрачный Паша сидит, привязанный к дереву, с кляпом во рту. Если бы у него было время побеспокоиться об этом. В довершение всех бед зарядил дождь. Они пришли в горы Святого Креста умереть, а теперь они умрут промокшими.

Александр предложил Паше еды, но тот отказался. Папиросу? Тоже нет.

– А как насчет пули?

Паша даже не взглянул на Александра.

В то утро враг молчал. Александр не удивился, и Паша тоже. Пропал командир их подразделения.

– Что с тобой происходит? – вынув кляп изо рта Паши, спросил Александр.

– Зачем ты только рассказал мне о родных, – сказал Паша, и это прозвучало не как вопрос.

– Ты меня попросил.

– Мог бы соврать. Мог бы сказать, что с ними все хорошо.

– Ты бы этого хотел?

– Да! Тысячу раз да! Хотя это слабое утешение для человека, умирающего под дождем, но я бы этого хотел.

Александр вытер воду с лица Паши.

Потом он перегруппировал бойцов, и они заняли позиции вдоль деревьев. После перекура они открыли слабый огонь, ответа на который не последовало. В лесах звуки войны казались слишком близкими. Что в метре, что в километре, под сенью листьев, в густом подлеске, легкое влажное эхо заставляло выстрелы звучать гнетуще близко. Поля были лучше, мины были лучше, танки были лучше. Это был худший вариант.

У него осталось всего девятнадцать бойцов. Девятнадцать бойцов и заложник, которого обе стороны предпочли бы видеть мертвым.

Они перестали стрелять и уселись под деревьями. Александр молча сидел рядом с Пашей. Перед боем он снова пытался связаться с Грониным по телефону, но звук прерывался, и он почти ничего не услышал. Его бойцы остались практически без боеприпасов.

Подошел Успенский и шепотом сказал, что для продвижения в лесу им необходимо убить командира. Александр ответил, что они подождут.

И все это время лил дождь.

Прошел не один час, и Паша наконец завертел головой, привлекая внимание. Александра вынул у него кляп.

– Может быть, папиросу? – Александр протянул Паше папиросу, сделав длинную затяжку, тот спросил:

– Как ты познакомился с ней?

– Нас свела судьба, – ответил Александр. – В первый день войны я патрулировал улицы, а она ела мороженое.

– Похоже на нее. Она кивает и делает что хочет. Ее инструкции были очень четкими: не мешкай, иди и добудь еду. – Паша глянул на Александра. – В тот день я видел ее в последний раз. Видел свою семью.