Онлайн книга «Татьяна и Александр»
|
– Не смей… – тонким голоском произнес он. – Не смей обижать мою маму! Татьяна подползла к сыну. Джеб выругался, вытирая кровь с губ. Татьяна подтолкнула Энтони в дверь спальни, шепча: – Побудь здесь и не выходи, что бы ни случилось, ты меня слышишь? Она быстро подошла к встроенному шкафу и достала черный рюкзак. Энтони молчал, у него дрожала нижняя губа. – Слышишь меня? Ни за что не выходи. Он кивнул. Татьяна закрыла за собой дверь. Она взглянула на Джеба так, словно никогда не видела его прежде. Как могла она так ошибаться? Она вообразила, что сможет заменить какую-то часть Александра – ту часть, которой ей отчаянно не хватало, и что ей станет лучше, что она получит утешение. И вот что она наделала! Тяжело дыша, Татьяна направила на оторопевшего Джеба пистолет: – Убирайся из моего дома! Он удивленно взглянул на пистолет и рассмеялся: – Откуда у тебя, черт возьми, эта игрушка?! – Мне дал его мой муж и отец моего ребенка для защиты от негодяев. Мой муж был майором Красной армии, он знал, как пользоваться этим, и научил меня. А теперь уходи. Она стояла, расставив ноги, и держала пистолет обеими руками. – Он хотя бы заряжен? – с презрением спросил Джеб. Татьяна взвела курок, направила дуло влево от лица Джеба, глубоко вдохнула и выстрелила. Джеб покачнулся и упал на пол. Пуля пробила штукатурку и застряла в кирпичной стене. Шум был очень сильный, но Энтони не вышел из спальни. Снизу вполсилы застучали, призывая к тишине. Татьяна подошла к Джебу и с размаху ударила его по лицу пистолетом: – Да, он заряжен. А теперь убирайся к черту! – Ты совсем рехнулась, твою мать?! – завопил он, защищая лицо руками. Отступив назад, она направила на него оружие: – Вон! – Ты пожалеешь об этом! Сильно пожалеешь. И знай, что я не вернусь, – вставая на ноги, сказал Джеб. – Надеюсь, я как-нибудь это переживу. Убирайся! После его ухода Татьяна закрыла дверь на засов и повесила цепочку. Сполоснув лицо и руки, она пошла к сыну, съежившемуся в углу спальни. Татьяна отнесла его в кровать, укрыла его, посидела минутку, но не могла говорить. Поправив одеяло, она вышла из комнаты. Потом она вылезла на пожарную лестницу. Было холодно. Снизу доносилась сирена «скорой помощи», которая мчалась по Черч-стрит. «Это за мной, – подумала Татьяна. – Вот оно. Я это чувствую. Я не могу продолжать. Я лягу на его санки и закрою глаза, а он повезет меня по снегу в мой дом на Пятой Советской. Правда, когда мы приедем туда, я перестану чувствовать его руку на своей щеке». Она взглянула на пистолет у себя на коленях, в обойме которого оставалось семь пуль. Это займет долю секунды. Даже меньше. Одну тысячную секунды – и все кончится. Так просто. Она закрыла глаза. Какое утешение… Не просыпаться больше. Не просыпаться и не думать о нем, лежащем на льду. Какое утешение не задыхаться. Не любить. Не страдать, не хотеть, не печалиться. «Как будто печаль не только моя привилегия, но и возмездие. Я ласкаю печаль, как некогда ласкала его. Пока она со мной, он тоже со мной. Пока я делаю вид, что живу, я могу быть рядом с ним. Я перетерпела один, два, почти три года, я безутешна в своем отчаянии. Оставьте меня в покое, не мешайте упиваться моей печалью. Мы думали, я сильная. Мы думали, я смогу все это пережить. Но мы ошибались. Похоже, мне просто этого не пережить. |