Книга Татьяна и Александр, страница 236 – Полина Саймонс

– С кем он разговаривал в иммиграционном бюро?

– С женщиной по имени Линда Кларк.

– Нам надо поехать и поговорить с ней?

– Я уже поговорил. Именно она дала мне стенограмму того разговора. – (Татьяна затаила дыхание.) – Пол Марки рассказал ей, что, когда его дивизия освободила замок Кольдиц – крепость, которая во время войны служила лагерем для военнопленных, – когда американцы освободили Кольдиц шестнадцатого апреля тысяча девятьсот сорок пятого года, то среди сотен офицеров союзных войск было несколько советских офицеров, человек пять. Один из них обратился к Марки на удивительно чистом английском, прося о помощи. Он назвался американцем Александром Баррингтоном и попросил Марки подтвердить его историю и помочь ему.

Татьяна заплакала. У нее тряслись плечи, и слезы струились между пальцами, которыми она закрывала лицо. Сэм осторожно похлопал ее по спине.

Через некоторое время Татьяна успокоилась.

– Я знала, что он солгал мне. Просто знала, – прошептала она. – Чувствовала это в глубине души. Доказательств у меня не было, но я знала.

– А как же свидетельство о смерти?

– Фальшивка, все фальшивка. – Она сдержала мучительный стон. – Просто чтобы заставить меня уехать из Советского Союза.

– Как он оказался в Кольдице после Ленинграда?

– Я уже вам рассказывала. Его направили в штрафбат. Когда Красная армия прогнала немцев из Советского Союза, он был в этом батальоне. Очевидно, он попал в лагерь военнопленных, в этот Кольдиц.

– Хотите, чтобы я рассказал вам все, что Марки сказал Кларк?

– Да. – Татьяна всхлипнула. – Что случилось с освобожденными людьми?

– Всех, кроме советских, отправили домой. Марки рассказал Кларк, что в утро после освобождения, семнадцатого апреля, в Кольдиц вошли представители Советов с охраной и увезли с собой горстку советских офицеров, включая того мужчину.

– Куда увезли?

– Марки не знал. Он сказал Линде Кларк, что вернулся в Соединенные Штаты летом и позвонил только из любопытства. В октябре ему позвонили в Айову из консульства и сообщили, что действительно Александр Баррингтон родился в Соединенных Штатах, но жил в Советском Союзе с тысяча девятьсот тридцатого года. Его мать сказала мне, что через три дня после этого Марки покончил с собой.

Татьяна пыталась совладать со своим голосом.

– Какое же это освобождение? – наконец сказала она. – Американцы пришли освободить Кольдиц. Почему советских военных тоже не освободили? Почему он был там днем позже?

Сэм ничего не ответил. Татьяна подняла глаза и вытерла свое лицо:

– Сэм?..

– Что?

– Я считала, что задаю риторический вопрос, но по вашему тяжелому молчанию понимаю, что на этот вопрос есть ответ. – (Он молчал.) – Сэм!

– Чего вы добиваетесь? – Он вздохнул. – Знаете, я не могу подтвердить или опровергнуть это, но в Государственном департаменте, как и в Министерстве обороны, возник слух о том, что американским освободителям было приказано задержать на месте советских офицеров или беженцев до прихода Красной армии.

– Зачем?

– Я не знаю зачем.

– Откуда пришел этот приказ?

– От высоких чинов.

– Насколько высоких?

Несколько долгих секунд Сэм молчал.

– Выше не бывает, – наконец сказал он.

В тот вечер Татьяна, придя домой, сказала:

– Викки, нам предстоит небольшое путешествие.

Викки повалилась на диван:

– Нет, господи, нет! Пожалуйста! Каждый раз, как ты произносишь «небольшое путешествие», это означает куда-то невероятно далеко. Куда на этот раз?