Книга Леди с дурной репутацией, страница 80 – Тереза Ромейн

— Ты много значишь для меня, — сказал он тихо, касаясь губами ее шеи.

Это был не страстный поцелуй, а скорее благородный, который наверняка стоил ему укола шпилькой в губу, но ей понравилось.

Наконец они натянули на себя покрывало, и он распустил ей волосы, а после того, как вместе сходили помыться, довольные, они вернулись в постель.

Джордж прижал Кассандру к себе, вдыхая запах ее волос, дыхание его стало ровным, и она даже подумала, что его сморил сон. Кассандра смотрела на их сплетенные тени на стене, пока красное небо не превратилось в фиолетовое и тени не исчезли.

Совершенно неожиданно на ее глаза набежали слезы.

Ее не заставил расплакаться вид истекавшего кровью лорда Деверелла, она не плакала и тогда, когда Чарлз сломал ногу, или когда Дженкса подстрелили, или когда тот преступник ударил ее кинжалом в бок, прежде чем ей удалось пустить в ход свой кинжал. Даже когда умерла бабушка, она не пролила ни слезинки, не посмела.

Нет, она не была бессердечной, просто скрывала сердце глубоко внутри: так безопаснее. И когда кому-то что-то от нее требовалось: защита, информация, комфорт, — она могла все это обеспечить и делала все, что необходимо, но когда кто-то одаривал ее своей добротой и ничего не требовал взамен, из глаз начинало течь ручьями, сердце пускалось вскачь и всего этого было слишком, слишком много.

Обстоятельства всей жизни были по большей части связаны с надеждами, которые возлагались на одного мужчину, хотя вряд ли было разумно ожидать, что он сумеет удержать равновесие со всем остальным. Однако вот он, обнимает ее, и в данный момент все находится в равновесии: удовольствие и ответственность за это, сила и доверие. Такого с ней еще не было: постель, надежда, желание… и если даже больше не будет — она не перестанет этого хотеть.

Похоже, она неразумная, ну и пусть. И вот такой неразумной Кассандра заснула в его объятиях. Проснулась она на рассвете. Под крики. Джорджа рядом не было.

Даже вышколенные слуги герцога Ричмонда, наткнувшись на герцога Ардмора, лежавшего навзничь, всего в крови, не смогли удержаться от крика.

Джордж уже проснулся, когда раздались крики. За ночь он несколько раз просыпался, как будто его разум отказывался верить, что Кассандра до сих пор с ним. Удостоверившись, что она спит, удобно устроившись в его объятиях, хоть и выглядела в лунном свете встревоженной, он опять засыпал с улыбкой на губах.

Когда первые лучи солнца окрасили облака и слабый розовый свет заструился через окно, которое он с вечера не закрыл ставнями, Джордж решил, что пора вставать и приниматься за опыты. Однако не успел он одеться, как до него донеслись крики. Джордж распахнул дверь, выбежал в коридор и уже через секунду был в спальне отца, расположенной по соседству.

Служанка, которая принесла лампу и должна была разложить дрова в камине, тряслась всем телом с открытым ртом и вылезшими из орбит от ужаса глазами.

Джордж проследил за ее взглядом. Да, было от чего прийти в ужас: Ардмор представал в жутком виде. Белая ночная рубашка герцога насквозь пропиталась кровью, простыни на кровати тоже. Сам он тяжело стонал, пытаясь сесть, но сползал в лужу собственной крови, и поначалу Джордж даже не мог определить, куда отец ранен.

Он потряс служанку за плечо, посмотрел ей в глаза и потребовал: