Книга Леди с дурной репутацией, страница 77 – Тереза Ромейн

— Я не собиралась издеваться над тобой, — сказала Кассандра. — Прошлый раз мне действительно не хотелось беспокоить служанок. А сейчас… — она сглотнула, когда его руки потянули ее за платье: расстегивая пуговицы, он, конечно, не мог не касаться ее тела, — …можешь делать со мной что хочешь.

— Правда могу? — это прозвучало со спокойным удовольствием, словно она предложила ему лишний кусок сахару к чаю. — Значит, я могу раздеть тебя совсем?

Она стиснула бедра:

— Да. Ты можешь раздеть меня догола.

Его пальцы замерли на ее предплечье, потом продолжили стягивать рукав платья.

— Я могу поцеловать все отпечатки, которые у тебя на коже оставили платье и корсет?

Вздрогнув от мягкого прикосновения сползавшей ткани и кончиков пальцев, она переступила через упавшее на пол платье:

— Да, можешь целовать до тех пор, пока не исчезнут.

Джордж кашлянул, потянув шнурки корсета:

— И смогу усадить тебя на себя? И смотреть, как ты скачешь на мне?

— Да, сколько хочешь.

Тихо выдохнув, он пробормотал:

— О, и я увижу, как ты взлетишь на вершину?…

Все узлы развязаны, каждая пуговица расстегнута, и это было так эротично, как бранное слово, сказанное на ухо. Рука легла ей на грудь, колени раздвинули бедра, но ей казалось, что недостаточно, надо еще шире.

Ну, когда же закончится раздевание? Наконец с корсетом было покончено, и она осталась в одной сорочке, в чулках и туфлях, с высоко заколотыми на затылке волосами.

Он убрал руки, и она услышала его тихий голос:

— Как бы мне хотелось, чтобы камера-обскура запечатлела тебя вот такой! Сомневаюсь, что моя память сумеет достоверно сохранить этот момент.

— Что именно? Странное сочетание одежды? — Кассандра повернулась к нему, и выражение его лица поразило ее своим ничем не прикрытым восхищением.

Он слабо улыбнулся:

— Тебя в теплых потоках света, этот волшебный закат. В жизни не видел картины, которая производила бы такое впечатление.

Джордж говорил очень серьезно, а ей было непонятно, как держать себя с ним, когда он серьезен. Кассандра не понимала, как относиться к себе, когда Джордж настолько серьезен, поэтому скинула туфли, следом стянула чулки и забралась в постель вместе с ним.

— Что теперь? Может, снять и сорочку, или будешь еще разглядывать меня в свете заката?

— И то и другое, — ответил Джордж. Его руки оказались не такими нежными, когда он через голову стянул с нее тонкую сорочку. — Ты сказала, что я могу делать с тобой все что захочу. Не передумала?

— Не передумала, — она встала на колени, не зная, куда девать руки. — Я тебе доверяю.

— Ты не самая многословная из женщин, но почему-то все, что говоришь, абсолютно правильно.

— Еще немного, и я начну думать, что ты неравнодушен ко мне, — беззаботно пошутила Кассандра.

Еще немного, и она начнет к себе относиться неравнодушно.

Кассандра уже испытывала страсть, и не раз, была влюблена до безумия. Ей очень нравились модно одетые мужчины в театре. Будучи совсем юной, она буквально стащила с молодого красивого офицера военную форму и с жаром и страстью отдала ему свою девственность.

И хоть она пришла в комнату к Джорджу по душевному порыву, то, что к нему испытывала, совершенно не походило на то бездумное, животное желание. Это не было и внезапной вспышкой, какая случается во время фейерверка, — скорее, это было что-то теплое, ровное и не спонтанное. Без этого мир вокруг нее уже никогда не будет прежним, таким же ярким. Без этого она уже скоро не сможет ничего делать. Уже сейчас она не могла просто стоять: ее влекло к нему, как мотылька на пламя свечи.