Книга Влюбленный маркиз, страница 71 – Валери Боумен

– Не хотите подышать воздухом, мисс Этвуд?

Медди могла лишь со счастливым видом кивнуть.

Они вышли на мягкий вечерний воздух, и ветер заиграл прядками вокруг ее лица, пока они под руку шли к балюстраде, а когда остановились, Джастин протянул ей бокал.

Медди пригубила шампанского и со вздохом сказала, подставив лицо ветру:

– Как я об этом мечтала!

– Не совсем об этом, – мрачно возразил Джастин.

Медди посмотрела на него:

– Ты о чем?

– Сомневаюсь, что ты мечтала пойти на бал с негодяем.

Медди сделала еще глоток шампанского:

– Как насчет извинений?

– Обязательно будут, – рассмеялся Джастин, взял у нее бокал и вместе со своим поставил на перила, потом прижал ее ладонь к сердцу. – Прости меня, Медлин. Этого недостаточно, я понимаю, но правда в том, что мне и в голову не приходило, что именно я окажусь тем, кто мог заслужить твою любовь или станет относиться к тебе как к сокровищу. И хотя я поступил как осел, мне казалось, что я делал все тебе во благо, когда отказал от дома. Тебя не стало, и я безумно тосковал.

– Тосковал? – выдохнула Медди.

– Каждую секунду. Потребовалось вмешательство сестры: это она указала, какой я идиот, и помогла прозреть. Если бы только мог взять обратно каждое свое слово после нашей первой встречи, я бы взял. Я бы начал с чистого листа: в первую очередь сказал, как много ты для меня значишь, а потом попросил бы выйти за меня замуж. – Он опустился на колено, продолжая держать ее за руку. – Сейчас я об этом прошу. Прошу простить меня за что, что вел себя как дурак. Прости за то, что выставил на улицу, за то, что предложил деньги, за то, что был распоследним трусом. Я не заслуживаю твоего прощения, не заслуживаю твоей любви, но каждый день провожу в надежде заслужить. Я безумно тебя люблю, Медлин, и понял, что просто жить без тебя не могу. Прошу тебя, скажи, что простишь и выйдешь за меня.

Глаза у Медлин защипало: ну надо же, как просто довести ее до слез. Прежде чем ответить, ей пришлось несколько раз глубоко вдохнуть.

– Я не хотела бы, чтобы ты взял обратно каждое свое слово. Ты сказал немало хорошего, и самое лучшее – что я единственная женщина, о которой ты можешь думать.

– Надо было в тот же вечер сделать тебе предложение: я уже тогда знал, что ты особенная, но повел себя как идиот.

– Нет, Джастин, ты не идиот. – Она медленно покачала головой. – Я не могла бы полюбить идиота.

– Это значит… – Его лицо расплылось в улыбке. – Что ты меня любишь?

Она подняла его с колена, обняла и прижала к себе.

– Будь я другой, просила бы тебя извиняться еще и еще, но я не могу. Да, я люблю тебя, Джастин, и да, конечно, я выйду за тебя замуж.

Он отступил на шаг и со всей серьезностью посмотрел ей в глаза.

– Мне нужно, чтобы ты знала: я прошу тебя выйти за меня не потому, что виноват перед тобой, или потому, что ты оказалась дочерью барона.

– Я это знаю, – ответила Медди. – И не согласилась бы, если бы думала иначе.

– Но мне нужно об этом спросить, любовь моя: почему ты не сказала мне, кто ты?

Медди сглотнула:

– Я не могла допустить, чтобы в свете узнали о моей работе камеристкой. Мне хотелось, чтобы Молли дебютировала в Лондоне.

– Но Генриетта Хезлтон это знала, – возразил Джастин.

– Да, знала, и при каждом удобном случае мне об этом напоминала. И платила поэтому нищенское жалованье, угрожая открыть всем мою тайну.