Книга Невестам положено плакать, страница 2 – Александра Довгулёва

Гленне, темноволосой и белокожей настолько, что лицо её казалось болезненным, ничего из этого не было нужно. Ей не претила роль безмолвной тени подле блистательной девицы с тонким станом и плечами белыми, точно крылья диких лебедей. Гленна знала: ей не найти доли лучшей, чем служанка благородной леди. Пусть в её жилах и под нежной кожей принцессы текла одна кровь, девушка предпочитала не вспоминать об этом лишний раз и жить так, как жилось. Видели боги, жизнь её была неплоха.

Правда, Гленна не думала, что когда придёт время Оноре прощаться с девичеством, госпожа именно её выберет той, что поплывёт с ней в дом будущего мужа. Прежде принцесса ничем не выделяла её, ни намёком, ни жестом, не отмечала её превосходство над прочими. Когда случалась беда — Гленну наказывали; когда было за что наградить — её одаривали так же как и других. К добру или к худу, именно её имя произнесла Онора в тот день, когда на прощальном пиру отец спросил её, кого из приближённых она возьмёт в земли мятежных англичан.

— Гленну я возьму с собой, среди моих подруг нет равных ей в почтении и верности, — сказала она так, будто уже была королевой, — Гленна станет служить мне в доме моего супруга. Как минет свадьба — я сама найду ей достойного мужа при дворе короля Тибальда и дам ей щедрое приданое. Такова будет моя благодарность за годы верной службы.

Знал ли заранее король Эгг, отец невесты, о том, что затеяла его дочь? Гленна не могла сказать наверняка. Только, казалось, он был вполне доволен и выбором дочери, и посулами, которыми она венчала служанку. Была в её словах истина: Гленна и впрямь служила ей долго. Ей было всего восемь зим, когда её приставили к принцессе, та была на три года её младше неё, но уже умела приказывать, карать и миловать. На что надеялся Эгг, когда отправил Гленну во служение? Думал ли он, что девушки сблизятся, что зов крови пустит корни в их сердцах и станет причиной дружбы, которой так часто не хватало придворным дамам? Если даже король и питал подобные надежды, они не оправдались. Гленне на исходе зимы исполнился двадцать один год, а ближе они с Онорой не стали ни на день.

Конечно, её никто не спрашивал ни тогда, ни теперь. Она просто присела в почтительном поклоне, благодаря за милость, а внутри всё холодело. В родных местах на берегу Ирландии у неё не было никого, ни единой человеческой души, которую она бы посчитала родной. Немудрено: сколько бы лет ни прошло со смерти её матери, а Гленну всё равно считали дочерью шлюхи, которую из жалости взяли служанкой ко двору милостивого короля. Иногда девушке казалось, что все позабыли, что её мать была благородного происхождения. Она родила вне брака и, опрометчиво, не сумела скрыть этот факт, не отреклась от дочери и расплатилась за это презрением всех, кто её знал.

Ходили слухи, что отцом Гленны был посланник при дворе короля, молодой и красивый, оттого легкомысленная девица и совершила распутство. Только дело обстояло иначе. Гленна знала: она внебрачная дочь самого короля. У её матери просто не было выбора: сгинет тот, кто будет перечить тому, чья глава увенчана короной по закону старых богов и нового единого Бога.

Эгг знал об этом. Знала и Гленна. Её мать, рассказала ей, семилетней маленькой девочке, когда сама билась в горячке осеннего поветрия, которую пережить не смогла. Девушка была благодарна за место служанки. Даже в детстве она понимала, что надеяться на большее она не имеет никакого права.