Книга Невестам положено плакать, страница 40 – Александра Довгулёва

Дважды кто-то из сыновей Магды забегал в дом, чтобы выпить молока. Разговор о детях с весёлого медленно становился совершенно другим. Женщина успела рассказать, что похоронила троих детей. Мёртворожденную девочку и двух мальчиков, не доживших до года. Потому, признавалась Магда, она слишком сильно боялась детских хворей.

Гленну поразило, как звучал её голос: ни печали, ни слёз, ни злости. Обречённость, понимание, что так устроен этот мир и огромная усталсть сквозили в её речах. Гленна сочувствовала Магде, но не знала, какими словами можно это выразить. Потому, она просто слушала, продолжая помогать как умела. Возможно, именно это и нужно было рано постаревшей женщине, которая жила в доме на отшибе без сестёр и подруг.

Борс вернулся после полудня, когда на столе стояла горячая каша, а семья преступала к трапезе. Гленна улыбнулась когда услышала звук его шагов, но увидев выражение его лица, почувствовала, как внутри всё сковал холод.

— Нам нужно уходить, — сказал он, глядя на девушку.

— Зачем такая спешка? Поешьте, поспите, утром пойдёте.

— Молчи, простофиля, — велела Магда мужу, поспешно вставая из-за стола.

Она увела Гленну в комнату, помогла сменить платье, будто она и впрямь была благородной. В голове девушки звенела гулкая пустота. Она не могла говорить, из-за страхов, всколыхнувшихся внутри и напавших на неё одновременно. В ушах слышался громогласный стук сердца.

— Я не знаю, что ты пережила на самом деле, девочка, — сказала Магда, — но пусть боги хранят тебя.

Горло сдавили подступающие слёзы. Гленна обняла женщину, потому что не могла сказать вслух слов прощания. Объятий та не отвергла.

Борс уже ждал.

— Тёплое одеяло, да кое-какая снедь, — сказал Уилл, протягивая Борсу узел с припасами.

— Спасибо, друг мой, — ответил ему охотник.

Пурка прощался с мальчишками, которые трепали его за ушами. Эта компания была псу по душе. Стоило Борсу свистнуть, пёс прибежал к нему и лёг у ног.

— А что случилось-то? — простодушно поинтересовался один из фермерских сыновей.

— Не всё нужно знать, — сказал Борс, — чтобы беду не навлечь.

— Да ведь скоро слухи расползутся, — заметил Уилл.

— Верно, — ответил Борс, — а может и нет.

Они вышли за ворота, спустились с холма, Гленна хотела обернуться, но не стала.

— Расскажи мне, что случилось прошлой ночью? — сказал Борс, когда они миновали деревенские поля.

Гленна прикрыла глаза. Она догадалась, что Борс услышал нечто такое, что заставило его опасаться за семью, которая приютила их.

— Ты ведь и сама о чём-то догадался, — сказала она.

Борс пожал плечами.

— Говорят, что в королевском замке по ту сторону леса убивали ирландцев, — ответил он.

Гленна с трудом сглотнула.

— Кто говорит? — спросила она.

— Местный паренёк, который возил туда копчёное мясо на продажу: король Тибальд женился давеча.

Стук сердца в ушах стал почти болезненным.

— Что говорят про королеву?

— Говорят красива, — сказал Борс, — а ещё, что не все её соплеменники желали отдавать принцессу за чужака и пытались препятствовать.

Гленна остановилась. Она посмотрела на Борса пристально, он не отводил взгляд. Она пыталась понять: врёт ли он.

— Что же с ней стало? — спросила она.

Голос будто звучал со стороны. Ей было не просто не по себе. Девушке казалось, что ей снится сон, навеянный уставшим, напуганным сердцем.