Онлайн книга «Невестам положено плакать»
|
Девушка знала об этом, но лишь сейчас, увидев наследие древнего народа, поняла, насколько сильно было мастерство зодчих древности. Ни один рассказ не мог передать этого. Борс продолжал убирать траву и вьюнок, подле каменной девушки проступили очертания расколовшихся камней, которым некогда, видно, тоже была предана изящная форма. Только теперь они превратились в руины. — Вот так-то, — сказал Борс, наконец, вставая на ноги, — ничего страшного нет. — Она очень красивая, — сказала Гленна, завороженно глядя на каменную деву, оставленную в этом лесу и забытую. — Иные говорят, что если вот так внимательно смотреть на статую нечестивцев — можно сойти с ума от её красоты, — сказал Борс в ответ. — Ты веришь в это? — спросила Гленна. Борс пожал плечами. С ветки дерева сорвался листок дуба и упал на лицо белокаменной статуи, прикрывая распахнутые навечно невидящие глаза. — Не верю, что всякий, кто создаёт нечто столь искусное — нечестивец, — сказал он. Гленна открыла было рот, чтобы согласиться, но оказалось, Борс не закончил. — Красота же… Да, она и впрямь может лишить рассудка. Гленна посмотрела на Борса. Оказалось, что он, в отличии от девушки, не изучал взглядом каменный лик изваяния всё это время. Он смотрел прямо на неё. Его глубокий и пронзительный взгляд показался ей завораживающим и каким-то неземным. По коже побежали мурашки. Она поняла, что хочет сделать шаг к нему, каснуться. Неважно как. Руки, плеча, поросшей мелкой щетиной щеки. Просто, чтобы убедиться, что он человек из плоти и крови, а не сид, посланный светлыми силами из страны, что священники нового Бога зовут Раем, а старые мудрецы — Авалоном. Того хуже, он мог оказаться и совсем иным, тем, кто прячется в тенях и принимает облик красивого мужчины, чтобы вести юных дев за собой к погибели или вечному забытью под проклятыми холмами, где пируют гоблины и прочие нечистики. Кто он, почему он ей помогает? Почему сейчас кажется таким неземным? Наваждение прошло внезапно. Пурка, спугнувший белку, принялся истошно и обиженно лаять, прыгая у ствола дерева, куда взобралась неудавшаяся добыча. Борс повернулся к нему, принялся ругать пса за подняты шум и тут же растерял всё то волшебное, что привиделось Гленне в его облике. Обычный парень с добрым сердцем. Не более и не менее. Гленна в очередной раз за этот вечер испытала огромное облегчение и принялась собирать рассыпанный по поляне хворост. * * * Путь к побережью оказался лёгким. Гленна, ожидавшая всё это время подвоха, даже задумалась: отчего ей посылают эту передышку? Что ей предстоит впереди такого, для чего нужно силы поберечь? «Дурные мысли беду притягивают, когда же ты прекратишь придумывать бесконечные беды?», — ругала она себя. Это не было предчувствием, Гленна не считала себя проницательной. Просто стоило закончиться солнечному дню, когда бархатистый тёплый воздух запаздавшей весны гладил её по щекам, наступала ночь. Ночью же, неизменно, ей снились дурные сны, сменяющиеся тёмным забытьём. Порой, Борс будил девушку, отгоняя страшные видения. Однажды, она поняла, что по её щекам текут слёзы. День же был и правда ласков к путешественникам. Ноги, привыкшие и к ходьбе, и к постоянной работе легко шагали по тропе, указанной охотником. Тот не торопил, но и останавливаться часто для отдыха не стремился. Потому к вечеру тело девушки, всё-таки, ныло от усталости. Когда они останавливались — ели кроличье мясо, добытое охотником. Жёсткое снаружи, там где кончики языков пламени лизали освежёванную тушку, и сыроватое у кости. Оно не было сдобрено травами или солью, которых у них не было, но неизменно казалось невероятно вкусным уставшей Гленне. К трапезе прибавлялся белый сыр, молодой, рассыпавшийся в руках стоило его лишь взять в руки. Хлеб, ставший жёстким ещё в первый день пути, Гленна оборачивала в чистую тряпицу и откладывала прозапас по научению Борса. Сухарь мог сгодиться для трапезы и посреди моря. |