Онлайн книга «На краю любви»
|
– Нет, я не верю! Антонида не могла! – выкрикнула Ася и, почувствовав, что больше не в силах продолжать этот ужасный разговор, бросилась бежать. – Берегись ее, молчи при ней! – донесся до нее, словно стрела отравленная, голос Никиты. …Задыхаясь от страха, от боли, которую принесли его слова, Ася остановилась у окна, вдыхая свежий воздух. Отсюда была хорошо видна старая широкопольская церковь – деревянная, ветхая, с кладбищем позади. Мимо вилась дорога, по которой тянулись люди. Ася разглядела Гаврилу Семеновича, Антониду, которая толкала коляску с Варварой Михайловной, потом пятерых горничных, среди которых оказалась и Марфа, нескольких дворовых, крестьян… Среди них один, нескладный, с сильными, ухватистыми руками, показался чем-то знакомым, однако где же Ася его видела? Впрочем, некоторых из широкопольских людей Ася с детства помнила, может быть, и его знавала в прежние времена. И вдруг осенило: да ведь это кучер, который вез ее, Лику и Данилова из Нижграда в Широкополье! Его руки и запомнились. Значит, он не погиб? Значит, им с лакеем удалось убежать и скрыться? Почему же они не встали против разбойников? Почему не защитили тех, кого везли? Испугались? А может быть, валялись где-нибудь связанные и были освобождены Никитой? Он о них ничего не говорил, но ведь и о Данилове он ничего не говорил! Ах, ну как бы узнать, ну хоть что-то узнать о судьбе Федора Ивановича! Ася продолжала рассеянно смотреть в окно. Ее внимание привлекли две плачущие женщины, которые шли, поддерживаемые другими под руки. Наверное, это вдовы тех двух нечастных крестьян, которые напоролись на самострелы! Пров и Гриня – это о них упомянула Лика? Но почему она кричала, что их убили? Наверное, имела в виду тех злодеев, которые в лесу самострелы установили? Ну да, эти обловщики – убийцы… А почему Лика при этом смотрела обвиняюще на Никиту, он-то при чем?! Плохой хозяин, за своим лесом недосмотрел? Да кто ее разберет, Лику! Непонятно только, почему ее так встревожила судьба двух каких-то крестьян, каких-то там Прова и Грини! Гриня… Гриня… Ася где-то совсем недавно слышала это имя, но вспомнить не смогла, да и не старалась особенно: перебили воспоминания о том, как она некогда мечтала, что будет венчаться в этой старой деревенской церкви, которая помнит далеких предков Широковых, как их с Никитой придут приветствовать крестьяне, и Ася по обычаю пожалует их всех к своей руке, а потом попотчует мужиков пивом, вином и пирогами, бабы получат сережки и колечки, детей же угостят пряниками и орехами. И все будут с восхищением смотреть на молодую барыню, одетую в прелестное венчальное платье, похожее не то на облачко, не то на пену, не то на первый снег: поверх атласного чехла белый тюль, множество оборочек… Ох, до чего же сладостно мечталось, ох, до чего же радостно вспоминала Ася это платье по пути в Широкополье – незадолго до того, как на карету напали разбойники и искалечили судьбу не только Асе, но и другим. Кошмарно начинается ее жизнь в Широкополье, о которой она так мечтала!.. И вообще неизвестно, продолжится ли эта жизнь здесь, или искалеченная, охромевшая судьба повлечет Асю по неведомым дорогам, возможно, безрадостным, горестным и опасным… Дольше стоять у окна и смотреть на тянущихся в церковь людей, которые, по словам Никиты, ненавидели Асю, было невыносимо. Ей всегда легче становилось в саду или в лесу, среди деревьев, травы и цветов, поэтому она сбежала по задней лестнице в старый сад, находившийся за домом, куда выходила небольшая терраса, – и замерла, ошеломленная этой красотой, которую помнила с детства, среди которой так часто встречала весну и проживала лето. |