Онлайн книга «Ваш милый думает о вас»
|
Зимняя дорога …Она не глядя схватила за руку того, кто стоял рядом с отвратительным Адамом и повлекла его за собой. – Русый садовник, русый! – закричала Люцина, а Незабудке послышалось: «Русский, русский!». Быть того не может! Незабудка повернулась поглядеть – и темно-серые, прищуренные глаза Зигмунда ласково улыбнулись ей. И вдруг он, усмехнувшись, схватил Незабудку за волосы и грубо рванул, а потом вдруг так резко оттолкнул от себя, что она полетела на пол с криком: «Нет! Не бросай меня, не оставляй меня!» Тело так и загудело от удара. – Юлишка, ты жива? – послышался где-то вверху встревоженный голос, и синие глаза испуганно взглянули на Юлию. Она с трудом пошевелилась, пытаясь сесть. Ее конь переминался рядом, виновато поглядывая на свою хозяйку, хотя какова же была его вина, что она уснула в седле да и грянулась оземь? Ох как больно!.. Но, кажется, все цело, она упала довольно удачно: на ошметки прошлогодней соломы, припорошенные снежком. Снег таял на лице, а на губах таял ее последний, отчаянный крик: «Не оставляй меня!» Ну что за чепуха! Приснится же такое! Задохнувшись от ненависти к самой себе, она резко села, но голова так закружилась, что пришлось снова опуститься наземь. – Не лежи, заснешь! – Ружа бросилась поднимать ее, и Юлия едва смогла пробормотать: – Погоди, не могу… Все плыло, все плясало перед глазами, тошнота подкатывала к горлу. Не головой ли ударилась? Господи помилуй, такой путь позади, уже почти всю Польшу прошли, близок Буг, а там и русские войска стоят, – и вот теперь быть выбитой из седла! Почему-то болела не только голова, но и волосы, словно кто-то немилосердно дергал за них. Юлия приоткрыла глаза, с усилием вгляделась. А, вот в чем дело! Она не просто так упала во сне – ее дернула за волосы разлапистая сухая ветка. Не Зигмунд, нет, – только ветка. Почему-то от этой догадки стало легче, муть ушла из глаз, предметы перестали двоиться. Ружа осторожно приподняла ее сзади, вынуждая сесть, – головокружение показалось уже не столь нестерпимым. «Все обойдется, все обойдется», – мысленно твердила Юлия, бессмысленно водя глазами по бесконечной, мутно-серой равнине, кое-где утыканной зелеными елками, уныло свесившими ветви под тяжестью талого снега. И это январь! Боже ты мой, ну что за слякоть, что за грязь! Если и дальше будет сеяться с неба эта морось, последний снег сойдет, на дорогах сделается настоящая каша. Нет, нельзя тут рассиживаться! Если кони увязнут в грязи, им ни за что не добраться до вечера к постоялому двору, а ночью может снова ударить мороз. – Помоги мне, – с усилием пробормотала Юлия и кое-как встала, подталкиваемая Ружей. Постояла, зажмурясь. Вот бы теперь еще какая-нибудь небесная сила забросила ее в седло! – Давай руку, – послышался голос откуда-то сверху, и Юлия тупо подчинилась, не тотчас сообразив, что это не упомянутая небесная сила явилась ей на помощь, а Ружа сидит прямо на крупе коня и силится втащить подругу в седло. Удивительно – пусть и не с первой попытки, но Юлия все же взгромоздилась верхом, мимолетно поблагодарив себя за то, что настояла ехать в мужском седле, хотя там, в конюшне Аскеназы, откуда они тайком увели коней, были всякие седла. В дамском она сейчас нипочем не усидела бы! Ружа соскользнула наземь, подняла юбки, чтобы не запачкаться, и зашлепала к своему коню, лениво подбиравшему с земли грязные лохмотья соломы. Она то и дело оглядывалась на Юлию, и та махнула рукой, попытавшись улыбнуться: |