Книга Еще одна жизнь злодейки. Трилогия, страница 193 – Анна Верещагина

− Да, сэр, я вижу, что вы любите её, − улыбаясь, она опустила глаза к бронзовому тубусу для писем и застенчиво продолжила. − По прошествии этих месяцев все заметили, как изменилась госпожа. Многие, даже те, кто раньше не жаловал, теперь полюбили. Даже молодой господин обрадовался её пробуждению. Вы не волнуйтесь! Я никому не расскажу... И хочу сказать, что как бы тяжело вам ни было, я буду вас поддерживать.

Пусть лица её я практически не вижу, но кончики ушей Мии были красными-красными.

− Извините...

Быстро присев, она ринулась из комнаты.

Странное послевкусие от сказанных ею слов быстро испарилось. Мысли мои заполонила Диана.

Мне нужно поговорить с ней. Однако придется выждать какое-то время.

Девушке потребуется немало времени, чтобы прийти в себя и успокоиться. Если я хочу заполучить нужную реакцию и ответ, придется запастись терпением.

Королевский дворец

Сквозь плотно затягивающие клубы серых облаков понемногу пробивались рассеивающиеся лучи солнца, что отсвечивали не золотисто-теплым, а холодным белым светом. Непривычно для жителей Акроса лицезреть столь холодную видимость июльского дня.

В королевском дворце, казалось, совершенно не было людей, но они были. Однако не каждый осмелится попасться на глаза той, что обитала в этой части дворца.

В одном из кабинетов находилась королевская особа. Королева Ингрид. И пребывала она последние дни в отвратительнейшем настроении.

Прокручивая в руке острое перо для письма, женщина задумчиво рассматривала стоящий на подставке один из портретов.

Ферзенцу, изображенному на портрете, было около двадцати семи.

Темные волосы обрамляли его лицо, над бровью виднелся небольшой шрам, а взор его угольно-черных глаз и вовсе пугал, даже через полотно. Он, должно быть, получил статус наследника до того, как ему исполнилось десять. Ингрид представила, как ферзенец в юном возрасте держит меч и рубит солдат вражеских войск. Возможно… убийство людей действительно стало для него смыслом жизни.

Слухи об этом человеке не просто пугали, а приводили в ужас даже короля Акроса.

− У моей дочери золотое сердце... − размышляла вслух королева Ингрид, прокручивая перо в руке, она обратила свой взор на ещё один портрет, но другого ферзеновца.

Юноша лет двадцати, изображенный на холсте, казался намного приятнее своего старшего брата. Черты его лица были мягче, как и взгляд черных глаз, не источающий кровожадности.

Именно этот портрет заинтересовал королеву.

− Арма, как думаешь, эта партия подходит больше?

Личная служанка королевы не менее внимательным взглядом прошлась по обоим холстам.

− Ваше Величество, вы уверены, что готовы отпустить жемчужину Акроса с одним из этих... мужчин?

Ингрид отложила перо на стол и, поднявшись с места, укрыла один из портретов плотной тканью.

− Другого выхода я не вижу.

В груди у женщины томилась печаль из-за безвыходности.

Она всем сердцем не хотела отправлять свою любимую и единственную дочь под венец с одним из ферзенских мужчин.

− Тот, что справа, мне кажется более подходящим для принцессы.

Королева шокировано обернулась к стоящей позади служанке.

Арма невозмутимо скрестила с Ингрид взгляд.

− Принцесса так невинна и столь прекрасна душой, что любой будет целовать землю, по которой она пройдет.

Напряжение в помещении понемногу начало рассеиваться, и Ингрид смягчилась.