Книга Еще одна жизнь злодейки. Трилогия, страница 361 – Анна Верещагина

Маниакальная усмешка расплылась на моих губах, когда я сделала шаг ему навстречу.

— А что, если мне плевать?

Чистой воды блеф, но сдаваться я не планирую! Если биться, то на смерть.

— Неужели хочешь познакомиться поближе с моими сестрами?

Угроза?

Вот засранец. Знает, куда давить, и давит нещадно.

— Ты...

Дабы не выплеснуть на него весь накопленный негатив, я, вскипая от злости, резко отвернулась от него и зашагала в противоположную сторону гарема.

Пусть тешит себя сладким вкусом победы, но это ненадолго!

Карлос Сензо

Никогда прежде не получал «мягкую пощечину». Мягкую, потому что удар был нанесен не рукой.

Диана так сильно разозлилась после моих слов, что, когда уходила, резко отвернулась, а её мягкие локоны влепили мне ту самую «мягкую пощечину».

Пройдет ещё много времени до того момента, когда она научится покорности и станет послушной только для меня.

Долго не думая, я направился прямиком во дворец, где большую часть времени находится мой дед.

Пришло время распалить огонь в его сердце.

Во дворце бьющие из фонтанов струи воды оживляли и дополняли вертикальный ритм колонн. Их отражение в зеркальной поверхности водоемов ещё более усиливало впечатление легкости и хрупкости архитектурных форм. Своды и стены дворца покрыты огромным количеством красочных декоративных украшений, были так привычны моему глазу. Окна застеклены цветными многоугольными стеклами, обрамленные витыми рамами. Игра света и теней в ячейках многогранных сводов, во множестве колонн, полуколонн, стрельчатых арок придает интерьеру дворца мистический облик.

Если в Акросе замки и дворцы казались мне напыщенными из-за своей переполненности всякими безделушками и мебелью, то тут, дома, этого не было. Вся красота была в деталях архитектуры, а не в роскошности ненужных безделушек.

Приятно слышать эхо собственного шага, что разносился по коридорам и залам. Эхо распространялось не из-за того, что у моей семьи не было бы, например, богатств, а из-за того, что так в этой стране принято.

Короче говоря, хвастовство не приветствовалось.

Пусть для иностранных делегаций такого рода обычай был странным и непонятным, но, если приглядеться к мелочам отделки дворцовых стен или росписи, становилось понятно, что эти детали стоили огромных усилий и денег.

Ферзен стал самой могущественной нацией, и не только из-за золота, которое постоянно поступало из этой земли. Это было из-за ужасающей власти и авторитета имперской семьи страны, которая могла уничтожить любого. Стоило лишь пожелать.

Конечно, были и королевские особы других стран с соответствующим влиянием и богатствами, как, например, Акрос или империя другого континента. Но у них не было возможности владеть ими так свободно, как мог ферзенский император.

Был миф, что косвенно распространялся, что смерть неизбежна, если кто-то навлечет на себя недовольство ферзенского повелителя. Однако мой дед с возрастом становился дипломатичнее и решал конфликты без кровопролитий. Конечно же, если их получалось избежать, но когда-то ферзенские земли действительно походили на ад на земле.

Времена великих войн прошли. Максимум кто нападал на чужие территории были пустынные кочевники, желающие только войны и крови. Они портили спокойную жизнь не только ферзенскому народу, но и соседствующим странам.