Книга Счастье в огне, страница 82 – Мария Захарова

Работа пошла неожиданно быстро. Митька, выспавшись, спокойно играл на одеяле деревянной машиной, подаренной накануне дедом, и не отвлекал взрослых, торопившихся сделать как можно больше. Он вообще был на удивление спокойным и разумным ребенком, не доставляя матери никаких хлопот. Он мог часами развлекать себя сам, придумывая какие-то игры, понятные только ему. Он не бегал, громко не кричал, а в глазах его плескалась какая-то странная, не свойственная маленькому ребенку задумчивость. Иногда Варе просто ужасно хотелось, чтобы он выкинул что-нибудь, чтобы согласился поиграть с ней в прятки или просто в догонялки – по сути, она сама была еще ребенком – но Митька предпочитал сказки. Книжек с картинками было, естественно, не достать, и Варя старалась как можно красочнее описывать сказочных героев, иногда даже пытаясь их изображать. Митька всегда слушал, затаив дыхание. Это было лучшее, только их время, когда Варвара брала сына и уводила на берег Волги, или они, сидя на кровати и закутавшись в одно одеяло, погружались в сказочный мир.

Пока отец обтесывал одно бревно за другим, Варя разбирала и растаскивала доски, раскладывая их по размеру туда, куда указал Сергей Дмитриевич. Она совершенно увлеклась работой, только изредка бросая взгляд на игравшего Митьку. Поэтому, в очередной раз подняв глаза на сына и увидев сидевшего прямо напротив него светловолосого мужчину, она буквально оторопела и какое-то время просто не могла прийти в себя. Но когда мужчина, увидев, что она, наконец, смотрит в его сторону, поднялся ей навстречу, знакомо тряхнув при этом головой, будто откидывая чуб, которого теперь не было, Варвара охнула и кинулась ему на грудь.

Это было неимоверное облегчение – оказаться в крепких мужских объятиях, почувствовать какую-то опору, возможность переложить на кого-то хоть часть своих забот, тревог. И Варя как-то расслабилась и еще крепче прижалась к груди Костика. А это был именно он, ее друг детства, почти брат, возмужавший, сменивший кудрявый чуб на короткий ёжик, но все-таки её Костик.

– Как же я рада тебя видеть!

– Правда? – Костик слегка отстранил Варю от себя и, приподняв за подбородок ее лицо, заглянул в глаза.

– Ну конечно! Как ты можешь сомневаться! – Теперь Варя обхватила ладонями его лицо. – Ты жив! Жив! Ты вернулся! – Она опять прижалась к нему.

– Вернулся.

– Когда? Где ты был? Как ты вообще? – вопросы сыпались и сыпались из Варвары. Но Костя только улыбнулся и отстранил её от себя.

– Давай потом. Потом обо всем поговорим.

Он выпустил Варю из объятий, ловко скинул гимнастерку, поблескивающую медалями и орденом Красной Звезды, и направился к Сергею Дмитриевичу, всё это время молча смотревшему на них. Не говоря ни слова, мужчины принялись за работу.

В барак вернулись затемно – было решено, что Костик останется ночевать у них. Варя быстро собрала на стол, умыла и накормила Митьку, уложила его спать. Мужчины ели молча, они вообще за целый день едва ли произнесли несколько фраз. Молчала и Варя. Костик ни о чем не спрашивал, только посматривал на Сергея Дмитриевича изучающим, как будто оценивающим взглядом. И только, когда с едой было покончено, он коротко бросил: «Пойдем?» и, подхватив лежащую на столе пачку папирос, вышел за дверь. Варя накинула на плечи платок и не оглядываясь вышла за ним.