Книга Счастье в огне, страница 81 – Мария Захарова

Но Варя, почувствовав вдруг необычайную слабость, не побежала на площадь, а, постояв несколько минут на крыльце, вернулась назад в госпиталь. Все коридоры были забиты людьми, что-то кричащими, смеющимися и обнимающими друг друга. Но смеяться Варе почему-то не хотелось, как и участвовать во всей этой праздничной суете. Наоборот, возникло непреодолимое желание остаться одной. Девушка тихо прошмыгнула в подсобку, желая только, чтобы никто не перехватил ее по дороге. Но всем было не до нее – люди как будто обезумели, не замечая ничего вокруг и в состоянии выкрикивать только одно слово: «Победа!»

В прохладном, полутемном помещении Варя бессильно прислонилась к стене, из глаз её градом текли слезы, а сердце разрывала какая-то нечеловеческая тоска, от которой хотелось не просто плакать, хотелось завыть в голос.

Спустя какое-то время слезы все-таки закончились, боль в груди утихла. Девушка прислушалась – в коридоре все так же шумели, выкрикивая на все лады слово «Победа» и «Ура!». Варя вышла в коридор, потом на улицу, подставила заплаканное лицо теплому майскому солнцу и только сейчас, наконец, поняла: всё, всё закончилось, не будет больше потерь, слез, разрухи, голода. Теперь всё будет хорошо! И она бегом припустила в сторону дома.

Отец стоял во дворе, держа на руках Митьку, и, казалось, не понимал, что происходит. Или понимал, потому что всё-таки был здесь, а не в комнате, откуда старался лишний раз не выходить.

Варя с разбегу бросилась ему на шею:

– Все, папа! Все! Все закончилось! Война закончилась!

Но отец по своему обыкновению молчал, и только из глаз его текли крупные, мужские слезы.

Вчера привезли лес на постройку дома – город, как мог, старался помочь своим жителям, обеспечив их хоть какими-нибудь материалами. Поэтому на сегодня Варя отпросилась с работы, рано утром, как только стало светать, разбудила своих мужчин, накормила их завтраком и повела на место, где их семья жила когда-то. Не проснувшийся толком Митька дремал у неё на руках, отец молча шагал рядом. Варя тоже молчала, она думала о том, как всё будет, каким будет этот их новый дом, где уже не будет ни мамы, ни братишки. Да и сможет ли отец в одиночку справиться со строительством. Девушка была на месте их старого дома всего несколько раз – слишком свежи были воспоминания, слишком больно становилось при виде ужасной воронки. Но она знала, что отец бывает там регулярно, по много часов просиживая во дворе и глядя в никуда.

Однако, когда добрались до места, Варя просто не узнала его. Оказывается, отец не только сидел здесь, предаваясь воспоминаниям, он давно уже начал приводить двор в порядок. Воронки больше не было, как не было и мусора, оставшегося от разрушенного дома. А на месте, где когда-то благоухал сиреневый куст, пробились новые веточки, уже выпустившие робкие зеленые листочки.

Слева высилась огромная куча бревен. Но что это были за бревна – местами обуглившиеся, местами прогнившие, разномастные, разной длины и объема, явно привезенные из какой-то разрушенной, но не до конца сожженной деревни. С другой стороны были сложены доски, которые выглядели не лучше. Но всё-таки это было дерево, которому в ближайшем будущем предстояло стать стенами их дома.

Пока Варвара в растерянности рассматривала двор, Сергей Дмитриевич принялся споро вытаскивать из кучи брёвна, чтобы топором счистить негодные места. Варя вздохнула, опустила все еще дремавшего Митьку на разостланное одеяло и принялась помогать отцу.