Книга Царствуй во мне, страница 115 – Наталья Ратобор

Напутствующий Бориса контрразведчик товарищ Трилиссер был гораздо более прямолинеен:

«Мы должны стремиться к созданию здесь таких внешних условий, которые могли бы помочь иностранцам, стесняющимся непосредственно завязать торговые отношения с Советской Россией. В этом есть смысл буфера».

Формирующаяся Народно-революционная армия грядущей республики была пока представлена регулярными частями Красной армии и партизанами. Предстояло выбрать главкома нового государственного образования. Емельянов размышлял над подходящими кандидатурами, не обходя вниманием и личность Захара Томшина.

Военспецы на переформировании 7-ой армии Северо-Западного фронта РККА из кожи вон не лезли – времени было предостаточно. В это время в голодном Петрограде жены и любовницы совнаркомовцев устраивали банкеты, для развлечения приглашая обходительных «бывших» из числа приближенных. На такой пир во время чумы занесло и молчаливого Шевцова. Подвели знакомиться к хозяйке. По старой привычке приложился к ручке.

Екатерина Герасимовна была хороша собой, безукоризненна станом, который выгодно очерчивало однотонное платье с разумным и не нарушающим приличий и в то ж время многообещающим вырезом. Высоко подколотые на затылке, со вкусом уложенные песочные локоны подчеркивали женственные линии высокой шеи. Минимум отлично подобранных, ненавязчивых украшений. Лицо, свежее, выразительное – невольно притягивает завистливые и откровенные взгляды. Непринужденность движений выявляла легкую грацию. Речь – утонченна и остроумна. Молодая женщина сознавала силу своей уникальной, доводящей до дрожи красоты – и упивалась ею, неся себя со едва заметной фривольной небрежностью, привычно и чуть высокомерно позволяя собой любоваться. Впрочем, сквозь нарциссическую самоуверенность изредка и коротко, на доли секунды, посверкивал вдруг острый взгляд, оценивая окружающих и обнаруживая вышедшую на охоту одинокую волчицу.

Дама явно выделяла Валерия Валерьяновича среди остальных приглашенных, несмотря на его немногословность, отстраненную сдержанность и тронутые сединою виски. Изящно оскаливаясь на обильные анекдоты брызжущих остроумием командиров, соревнующихся в стремлении завоевать внимание хозяйки, она то и дело обращала смеющееся лицо к Шевцову, безмолвно приглашая разделить общее веселье и поворачиваясь точеным профилем Таис Афинской. Шевцов наблюдал за ней с утомленным, вялым интересом. Екатерина Герасимовна не могла не привлекать, искусно пуская в ход власть волнующих чар. Скоро он оказался вовлечен в философский разговор об исторических судьбах России, о роли интеллигенции и одичании нравов – поначалу нехотя, но постепенно позволяя себе эмоциональные и даже азартные нотки. Подсознательно Валерий стремился блеснуть оригинальностью аргументов – и весьма успешно. Собеседники пасовали, Екатерина Герасимовна поедала его глазами, с весьма правдоподобным восхищением. Шевцов пригласил даму на танец; неистовая сила опьяняющего танго кидала их друг к другу, сливая разгоряченные тела.

Закрепляя успех, многоопытная Екатерина Герасимовна позвала Валерия Валерьяновича отдышаться на обдуваемом ветрами крыльце, проворно приняв партнера под руку. Шевцов, придерживаясь за перила таким образом, чтобы рука его касалась спины женщины, ерничал и рисовался, декламируя стихи Гумилева.