Онлайн книга «Царствуй во мне»
|
В ответ Екатерина Герасимовна почти невесомым жестом закинула удлиненные кисти рук ему на плечи и, приблизив красивое лицо, призывно раскрыла пухлые губы, приглашая к поцелую. Совсем близко Шевцов увидел подрагивающие от желания, красноватые ноздри с припудренными порами. Аромат дорогих духов дурманящей сладостью въедался в сознание. Сквозь него мимолетными вкраплениями упорно просачивался отталкивающий, чужеродный запах едкого и терпкого женского пота. Глаза его спутницы истекали нарочитой страстностью, укрывая глубоко спрятанную тоску по сильным мужским рукам и простому женскому счастью. Обычная, слегка раскованная грациозность девицы вылилась в настойчивую нетерпеливость откровенных, похотливых движений самки. Шевцов, как бы ни был хмелен, внезапно ощутил брезгливое отвращение, доходящее до дурноты. Он отодвинулся, аккуратно снял руки женщины, обвивавшие его крепкую шею, и, коротко извинившись, ретировался. Валерия мутило, должно быть, от недавнего чрезмерного возлияния. Внезапно охватила неодолимая потребность принять душ или хотя бы выпить глоток чистой воды. Нетвердые шаги спешно несли его в неизвестном направлении, так что Шевцов и не утруждал себя ориентированием на темных, пустынных, неведомых улицах. Он будто бежал от опасности. В голове ритмично пульсировало скрученное будто пружина в часовом механизме, отчаяние заплутавшего в лабиринте, обреченного путника: Пристал ко мне нищий дурак, Идёт по пятам, как знакомый. «Где деньги твои?» – «Снёс в кабак».— «Где сердце?» – «Закинуто в омут». «Чего ж тебе надо?» – «Того, Чтоб стал ты, как я, откровенен, Как я, в униженьи, смиренен, А больше, мой друг, ничего». «Что лезешь ты в сердце чужое? Ступай, проходи, сторонись!» — «Ты думаешь, милый, нас двое? Напрасно: смотри, оглянись…» И правда (ну, задал задачу!) Гляжу – близь меня никого… В карман посмотрел – ничего… Взглянул в своё сердце… и плачу.[35] * * * Прояснев сознанием от свежего бодрящего воздуха и изрядно озябнув, Шевцов обнаружил себя у знакомого четырехэтажного здания красной кирпичной кладки с пузатою пристройкой. Немного поколебавшись, он разом взлетел на третий этаж и, держась за дверной косяк, требовательно вдавливал залеченную пластырем кнопку звонка, пока ему не откликнулся из-за двери испуганный, заспанный голос Марии Власьевны. Он плохо помнил, какие объяснения предложил изумленной вдове, но, убежденная его доводами, женщина в конце концов отворила. В блеклом мерцании сиротливого коридорного светильника он разглядел рыхлую фигуру, наспех закутанную в шерстяной плед, делающей ее похожей на черепаху, а поодаль – тонкий силуэт в длинной ночной сорочке, бледное в полумраке дорогое лицо простоволосой Вари. Его Вари. Не затрудняясь присутствием хозяйки, Шевцов качнулся к девушке и пригнул повинную голову, уткнувшись лицом в худенькое девичье плечо. Варвара Николаевна отстранилась и, взявшись за скрипучую дверь, жестом предложила проследовать в ее комнату, в полуобороте кратко ответив вопрошающей хозяйке: – Пожалуйста, после, Марья Власьевна. Проигнорировав звучащие ей в спину претензии, Варвара Николаевна прошла за Шевцовым. С деланным спокойствием, пытаясь унять дрожание повлажневших ладоней, тщательно притворила дверь. Скрестив руки на груди, она с ожидающим вниманием взирала на вошедшего. |