Онлайн книга «Царствуй во мне»
|
* * * В батальоне, где служил штабс-капитан Томшин, произошло недоразумение: пулеметчик пятого взвода Ларион Березин опоздал на построение – живот прихватило. Господину полковнику Герберу, как назло, случилось быть не в настроении: накануне денщик не вычистил занавоженных сапог. Негодуя, офицер выхватил сыромятный арапник и принялся охаживать провинившегося: – Окопная гнида! Быстрым движением Томшин удержал каравшую руку: – Остановитесь! Вы изволили ударить бойца, товарища по оружию! – И что? Сами понимаете, быдло необходимо учить и воспитывать. – Чем воспитывать – рукоприкладством? Ваш поступок отвратителен. – Прекратите истерику, вы не барышня. Томшин не отпускал полковничью руку: – Тотчас прекратите! – Ах ты… смутьян! Вспыхнул чудовищный скандал. Томшин догадывался, что рапорт о его проступке немедленно будет направлен в штаб армии. Помимо того, господин Гербер лично вычеркнул Томшина из списка кандидатов на Георгиевский Крест. Глава 7 Ничего случайного Помощница палатной медсестры Варюша Чернышова, запыхавшись, влетела в госпитальную залу Царскосельского лазарета: – Господа раненые офицеры! Не погубите! Мужчины принялись потешаться над ее заполошным видом. Варваре это было безразлично. – Главный врач госпиталя с обходом – по местам прошу! Ну, уберите кальсоны! Опять ваши портянки благоухают, господин Миранцев, – прячьте… Ну уж теперь поздно думать про стирку, суйте под матрас! Фортки скорее. Ну кто позволил в палате курить, баловники! Почем бумаг накидали – газетищи веером. Давно бы выкинуть, берегут неизвестно зачем. Не лгите, господин Вольский: в уборных бумага точно имеется. И обойдитесь без пошлостей, прошу вас, посовеститесь дамы. Сейчас я эти газеты прихвачу, все мусора меньше. Смотрите же – не подведите. После обхода Вароненок, комкая слежавшиеся газеты на растопку, обратила внимание в рубрике «Наши герои» на статью фронтового корреспондента Кавказской армии «Дежавю: русский штык, обращенный против османцев». Взгляд привлек один из случайных снимков: офицер в накинутой шинели – взгляд сосредоточен, на лице аскетическая строгость. Худые скулы обтянуты загрубелой кожей, покрытой темным загаром, как бывает у европейца, прокопченного азиатским солнцем. Внешность преждевременно постаревшего человека, который устал от войны и бесстрастно принимает ее перипетии. Незнакомец породил неожиданный отклик в Вариной душе. Она точно давно потерянного родственника обрела. Откуда эта уверенность, что она его знает, эта потаенное родство? Почему ей так близко это выражение тихого, немятежного упорства и сдержанной суровости, за которыми кроются вдумчивость и приверженность долгу и чести? Имя офицера ей показалось звучным: В. В. Шевцов. Варя вырезала статью и спрятала среди документов. * * * Как опытного офицера, наилучшим образом показавшего себя в боевых действиях, полковника Шевцова перекинули на провальный Северо-Западный: фронт захлебывался, требовалось подкрепление – опытные боевые офицеры. Затем началось великое отступление: русские части покинули Польшу и Галицию. 3 сентября полк Шевцова, среди прочих, оставил Вильно. К 19 сентября, избежав угрозы окружения, фронт наконец стабилизировался по линии от Риги через Двинск, Барановичи и Пинск до Дубно и Тернополя. В армии воцарились отчаяние и уныние. Войска несли огромные потери убитыми и ранеными, заболевшими и умершими от тифа, пропавшими без вести и попавшими в плен. Генерал Деникин характеризовал ситуацию на Юго-Западном фронте, что, впрочем, в значительной степени относилось и к Северо-Западному, – следующим образом: |