Книга Смертельный код Голгофы, страница 105 – Филипп Ванденберг

Инграм перебирал фотографии одну за другой и кивал:

— Хорошая работа. Без шуток. И что вы хотите доказать с помощью этих фотографий, профессор?

Гропиус не мог сдержать волнения. Он достал сложенный листок и сунул его Инграму под нос:

— Это лист ожидания «Евротрансплант». В нем имена пациентов, которым требуется срочная пересадка какого-либо органа. А теперь обратите внимание на номер 56! Тот Бертрам, который летел с Фихте в Прагу! — Гропиус ткнул пальцем в фотографию. — Случайность? Нет! Я собственными глазами видел, как Фихте, Прасков и Бертрам вместе въехали на территорию частной клиники в Подебради.

— Когда это было?

— Вчера!

— И вы абсолютно уверены, что тот мужчина был Томас Бертрам?

— Что значит «уверен»? Я не знаю Бертрама лично, но его фотография уже много лет появляется в светских хрониках. Почему вы спрашиваете, комиссар?

— Бертрам мертв. Он умер вчера неподалеку от Праги от инфаркта миокарда.

— А вам это откуда известно?

По лицу Инграма проскользнула улыбка:

— От Интерпола, конечно, который находится в Висбадене. То, что вы рассказали, мне было известно, профессор. Может быть, это вас удивит, но мы следили за Прасковым и Фихте уже довольно долгое время, за каждым пересечением ими границы. Прасков — один из главарей мафии, а доктор Фихте работает на него. Гонорары, которые он получает за свои операции, просто царские. Или вы думали, мы не заметили, что у Фихте апартаменты в Монте-Карло, что он владелец частного самолета и вообще имеет образ жизни плейбоя, стоящий немалых денег? Я думаю, профессор, вам стоит изменить мнение о полиции.

Инграм вскочил и начал быстро расхаживать по кабинету.

— Самое отвратительное в нашей работе, — ворчал он, не глядя на Гропиуса, — что большинство считает нас ограниченными и тупыми, если мы не смогли поймать убийцу в течение трех дней. Теперь вы смогли убедиться на себе, как это утомительно и сколько мелкой и рутинной работы приходится делать, чтобы расследовать дело. При этом мы все так же далеки от разгадки, как и вначале.

— Простите? — Гропиус бросил на Инграма злой взгляд. — Что вы имеете в виду, комиссар? Для меня совершенно ясно, что Фихте убил Шлезингера. Он хотел лишить меня места и занять его. Чтобы ему было проще обделывать свои темные делишки и уменьшить риск. И как мы видим, ему это почти удалось. Он только не рассчитывал на то, что я не сдамся без боя.

— Это гипотеза, профессор, которая, уж извините меня, чересчур тяжеловесна и надуманна, и потом — у вас нет доказательств. Если бы Фихте действительно захотел бы избавиться от вас раз и навсегда, ему было бы определенно легче убить пациента так, чтобы это действительно выглядело как врачебная ошибка. Зачем вся эта возня с отравлением печени? Это ведь сразу наведет на мысль о причастности к делу кого-то еще. А вы ведь сами говорили, что Фихте хотел, чтобы ему не мешали.

— Согласен. Но если вы не сможете предоставить никакого доказательства и не продвинетесь наконец в расследовании, мне придется сделать это самому, чтобы снова иметь возможность вести нормальную жизнь.

— Вы вольны в своем решении, профессор, до тех пор пока находитесь в рамках закона. Но если вам интересно мое мнение, предоставьте это дело нам. Поскольку, как мы уже видели, эти господа вовсе не шутят. Без сомнения, доктор Фихте кормится из рук преступной группировки, но у нас ни одного доказательства, что именно он повинен в смерти Шлезингера.