Книга Смертельный код Голгофы, страница 19 – Филипп Ванденберг

— А я вас спрашиваю.

— …я вполне допускаю, что бывшей жене профессора помогал кто-то из коллег, может даже двое или трое, для кого успех профессора как бельмо на глазу. Но я думаю, что и так уже много вам сказала. Всего хорошего, господин Бреддин.

И Рита исчезла из комнаты, как удивительное видение.

Бреддин задумчиво посмотрел на заголовок статьи на экране компьютера и удовлетворенно улыбнулся. Это странное дело принимало новый оборот. У Дэнни не было сомнения — рыжеволосая девушка была любовницей профессора, возможно даже, что именно она послужила причиной развода. В трех из пяти случаев у повода для развода успешного во всех отношения мужчины бывают рыжие волосы. Но что еще больше насторожило Бреддина, так это слухи о том, что за преступлением стоит мафия, торгующая донорскими органами.

Тема незаконной торговли органами частенько попадала в колонки газеты. Тысячи отчаявшихся пациентов записывались в листы ожидания и стояли в очереди у крупных клиник, и каждый четвертый в этом списке умирал, так и не дождавшись спасительной операции. Мафиозные дельцы предлагали органы по сумасшедшим ценам, сто тысяч евро, включая операцию. Перед лицом близкой смерти люди готовы заплатить любую цену. Был ли Гропиус вовлечен в эту преступную сеть или он отказался сотрудничать с мафией?

Тем временем наступил полдень, то время суток, когда Бреддин начинал мыслить ясно.

Известие о смерти мужа Фелиция Шлезингер приняла сдержанно, как будто в трансе. Шок наступил лишь на следующий день, когда она узнала из газеты, что ее муж стал жертвой заговора. И дальше — хуже: исполнительный прокурор равнодушно заявил ей, что не выдаст тело мужа, пока следствие не закончено. Вот тогда-то она наконец поняла: Арно больше никогда не придет домой.

В последующие часы и дни в голове у нее проносились какие-то несущественные мысли: что она даже не попрощалась с ним, когда он поехал в клинику на своем старом «ситроене», что к рубашке в клетку он надел галстук в полоску и что она забыла дать ему с собой посуду из дома. После той аварии в Иерусалиме они никогда не говорили о смерти, даже зная о том, что донорского органа придется ждать месяцы. И это молчание придавало ей больше надежды и даже делало чуть счастливее. Шлезингер никогда не рассказывал ей о подробностях той аварии, даже когда она спрашивала. Несчастный случай — так он говорил — может настигнуть любого.

И вот Фелиция сидела у себя дома на Тегернзее со стопками старых фотографий, писем и бумаг и разбирала их общее прошлое, как будто таким образом она могла найти причину смерти Арно. Они поженились всего четыре года назад, в Лас-Вегасе. Адрес она помнила, как свой день рождения: Лас-Вегас, бульвар 1717, Цветочная часовня.

Они познакомились за три месяца до свадьбы в Париже у одного коллекционера произведений искусства, для которого она выполняла заказы. О любви с первого взгляда не было и речи, скорее о любопытстве и взаимном притяжении, поскольку оба они были эгоцентричны и требовательны на свой манер. Теперь же ей сорок лет — и она вдова. Ужасное положение, особенно если вспомнить общеизвестное представление о том, что вдовы — это удрученные горем старухи.

О будущем Фелиции Шлезингер не нужно было особо беспокоиться. С юности она твердо стояла на ногах и завоевала себе среди арт-дилеров^[5]отличную репутацию. То, что она порой зарабатывала больше Арно, было связано с его научной деятельностью. Ученые редко бывают сытыми.