Книга Смертельный код Голгофы, страница 9 – Филипп Ванденберг

— Мне это отлично известно, — прервала детектива Вероник, — то же самое сказали мне юристы. Как вы говорите, легального пути нет. Нужно довести Гропиуса до того, что он сам будет готов со мной поделиться — более или менее добровольно, конечно.

— Теперь я понимаю. В жизни профессора, как и в жизни любого человека, есть темные пятна, которые лучше скрыть от общественности. Я прав?

На мгновение черты Вероник просветлели, и на губах мелькнула коварная улыбка.

— Именно так. В этом особенном случае Гропиус может поплатиться даже головой. Проблема только в том, что у меня нет доказательств.

— Доказательств чего?

Вероник посмотрела по сторонам, не подслушивает ли кто их разговор, и тихо начала:

— Гропиус — профессор университетской клиники. За год он проводит дюжину операций по трансплантации донорских органов. Грегор пересаживает почки, печень и легкие от одного человека другому, причем доноры, как правило, трупы.

Левезов сглотнул.

— Разумеется, спрос на донорские органы во много раз превышает предложение, поэтому ими торгуют на черном рынке, как подержанными автомобилями или антиквариатом, по цене до ста тысяч евро.

Левезов начал делать пометки в блокноте, потом поднял голову и сказал:

— Если я правильно понимаю, вы предполагаете, что ваш бывший муж находится в преступной связи с торговцами человеческими органами.

Вероник пристально посмотрела на Левезова, на ее лице не дрогнул ни один мускул.

— И вы хотели бы, — продолжил он свою речь, — если подозрения подтвердятся, этим…

— …шантажировать! Можете спокойно произносить это слово. Я не хочу, чтобы муж, спустя восемнадцать лет супружеской жизни, выбросил меня на улицу с тремя месячными окладами, как прислугу. Вы понимаете?

Левезов водил рукой по лысому черепу, пока сосредоточенно изучал записи, лежавшие перед ним на столе.

— Дело непростое, — пробормотал он тихо, — хотел бы обратить ваше внимание на то, что оно потребует очень больших затрат.

— Дело не должно провалиться из-за денег, — возразила Вероник, — собственно, речь и так идет о крупной сумме.

Левезов молча кивнул.

— Фото можете оставить себе. А здесь, — она вынула из сумочки сложенный листок, — здесь я составила список всех имен и адресов из личного окружения моего мужа, включая эту маленькую шлюшку из клиники, с которой он ложится в постель дважды в неделю.

Левезов в изумлении просмотрел данные и одобрительно заметил:

— Высокопрофессионально, госпожа Гропиус, действительно высший класс!

Вероник сделала недовольный жест, как будто хотела сказать: пожалуйста, поберегите ваши комплименты для себя. Вместо этого она через стол протянула своему собеседнику заполненный чек и сказала:

— Пять тысяч. На первое время этого хватит. Рассчитаемся позднее.

Едва ли было еще что-то, кроме денег, что могло быстро поднять Левезову его депрессивное настроение. По старой памяти он привык целовать чеки. Так он поступил и в этот раз.

— Я уверен, что смогу быть вам полезен.

* * *

Когда профессор Гропиус вошел в отделение интенсивной терапии, Арно Шлезингер уже умер. Аппарат ЭКГ пищал непрерывным высоким звуком. Гропиус оттолкнул долговязую черную, с белым воротничком фигуру священника, который бормотал какую-то неразборчивую молитву.

— Как это могло произойти? — крикнул он на главврача доктора Фихте.