Книга Смертельный код Голгофы, страница 7 – Филипп Ванденберг

Шоссе было влажное, хотя дождя не было. Низко нависшее небо предвещало пасмурный день. Это была шестнадцатая или семнадцатая трансплантация печени в его недолгой, но успешной карьере. Как обычно, Гропиус волновался. Он плохо следил за движением, не заметив, проехал на красный сигнал светофора и выключил радио, когда диктор, читавший новости, сообщил о новом инциденте в Израиле.

Дежурный врач уже собрал операционный персонал. Для таких случаев, как этот, был разработан специальный план, работавший на автоматизме и не дававший сбоев. Ночная сестра разбудила Шлезингера около шести утра, дежурный врач сообщил ему о предстоящей операции. Анестезиолог сделал успокоительный укол.

С разницей в несколько минут водитель из «Евротранспланта» и профессор Гропиус повернули на липовую аллею. Гропиус направил автомобиль в объезд на парковку для персонала. Водитель из Франкфурта сдал алюминиевый чемоданчик с донорским органом в приемный покой. Его уже ждали.

Между получением органа и началом операции в клинике проходит, как правило, не более двух часов. И этим утром подготовка к операции заняла не больше времени, чем обычно. В 7 часов 10 минут орган лежал в операционной и был готов к пересадке.

На кухне Гропиус успел съесть свой скромный завтрак — два бутерброда с сыром, йогурт и несколько чашек кофе и отправился переодеваться. Он был совой, и сотрудники, окружавшие его, зная об этом, вели себя соответствующим образом, ограничиваясь односложным приветствием.

Бригада из пяти врачей, двух анестезиологов и четырех медсестер была готова, когда в 7 часов 15 минут профессор вошел в операционную. Пациент был накрыт зеленой простыней. Движением руки Гропиус подал анестезиологу знак начинать. Пару минут спустя врач кивнул — и профессор сделал первый надрез.

Был почти полдень, когда профессор Грегор Гропиус первым вышел в предоперационную. Он снял маску и поднял руки вверх, как гангстер, стоящий перед полицейскими. Его одежда была вся в крови. Медсестра помогла снять с рук резиновые перчатки и освободиться от операционного халата. Другие из бригады тоже стали по одному появляться в предоперационной. Настроение было расслабленным.

— Мой пациент и я благодарим всю бригаду за отличную слаженную работу! — Обессиленный, с темными кругами под глазами, Гропиус быстро исчез в своем кабинете.

В последние дни он мало спал, а если и спал, то плохо. Это было связано не столько с ответственной работой, сколько с женой, которая пожелала превратить его жизнь в ад. В этот день он впервые поймал себя на мысли, что обдумывает, как бы устранить Вероник: у врачей есть на этот случай множество разных методов. Но потом, в ясном уме, он очень пожалел об этой мысли и с тех пор пребывал немного не в себе: его преследовали кошмары и уверенность, что только один из них, или он, или Вероник, переживет эту войну.

Восемнадцать лет супружества — долгий срок, большинство браков распадаются гораздо раньше, но и этот не выдержал. Но стоит ли из-за этого объявлять войну? Надо ли превращать жизнь друг друга в кошмар всеми доступными средствами? Его карьера стоила ему многих усилий, не говоря уже о деньгах. А сегодня Вероник делает все возможное, чтобы разрушить ее?

Гропиус принял каптагон, хотел позвонить, чтобы заказать себе кофе, когда серый аппарат перед ним издал пищащий звук. Профессор поднял трубку: