Книга Смертельный код Голгофы, страница 5 – Филипп Ванденберг

— Надеюсь, вы взяли деньги, — возразил я слегка иронично.

— Вы не верите мне, — ответил профессор, в его голосе звучало разочарование.

— Нет-нет! — поспешил я разуверить его. — Я очень бы хотел узнать, о чем, собственно, идет речь.

Его вопрос о степени моей религиозности уже указывал мне примерное направление. Но за всю мою жизнь мне под большим секретом успели передать такое количество скандалов, связанных с церковью, что вряд ли что-то еще могло меня удивить.

Гропиус посмотрел в направлении площади и сказал:

— Извините мое странное поведение. Я все еще немного страдаю от мании преследования, но, если бы вы услышали мою историю, то не стали меня в этом упрекать. Видите тех двух мужчин там, внизу? — Гропиус едва заметно кивнул в сторону улицы, где неподалеку рядом с невзрачной машиной стояли двое одетых в темное мужчин.

Когда я перегнулся через балюстраду, чтобы посмотреть на улицу, оба человека как бы случайно повернулись ко мне спиной.

Тем временем наш разговор прервался, так как хозяйка, широко улыбаясь и болтая без умолку, стала накрывать для нас на стол. Спагетти мы ели, запивая вином, разбавленным по местной традиции водой, а в завершение, как полагается, пили крепчайший черный эспрессо.

Стало тихо, в соседних дворах начали закрывать высокие, крашенные зеленой краской ставни: начиналась сиеста. Мужчины перед домом попрощались. Теперь они стояли и курили на улице на расстоянии примерно ста метров друг от друга. Трехколесная тележка проскрипела по мостовой, где-то прокукарекал охрипший петух, как будто прощаясь с жизнью, с нижнего этажа, где располагалась кухня, было слышно, как шумит посудомоечная машина.

Мужчина, сидевший напротив, снова озадачил меня, и я действительно не знал, как к нему относиться. Во время еды мы перекидывались ничего не значащими фразами, но в сущности Гропиус ни на сантиметр не приоткрыл для меня дверь своей жизни. А ведь он пришел ко мне, чтобы доверить что-то значительное, и я, выждав долгую паузу, раздраженно спросил:

— Кто вы, профессор Гропиус? Я даже не уверен, действительно ли это ваше настоящее имя. А главное: что вы хотели мне сказать? Говорите же, наконец!

И тут Гропиус собрался с духом. Было заметно, как он отбросил в сторону все сомнения, которые мучили его до этого момента. Осторожно он положил рукопись на стол и накрыл сверху обеими руками.

— Меня действительно зовут Гропиус, Грегор Гропиус, — начал он так тихо, что мне пришлось наклониться, чтобы расслышать его. — В двадцать четыре года я стал доктором медицины, в тридцать восемь — профессором одной крупной клиники в Южной Германии. В этот период два года я работал в очень уважаемых клиниках в Кейптауне и Бостоне. Короче, карьера, о какой можно только мечтать. Ах да, еще была Вероник. Я встретил ее на одном конгрессе в Зальцбурге, где она работала гидом. Вообще-то ее имя было Вероника, а родители, владельцы маленькой транспортной фирмы, звали ее Врони. Но она не хотела вспоминать об этом. Мы поженились через четыре недели после того, как я получил диплом, в замке Мирабель, где у нас была карета, запряженная четверкой белых лошадей. В начале нашей семейной жизни все шло хорошо. Я боготворил ее, а она считала меня вундеркиндом, и мне это, конечно же, льстило. Оглядываясь назад, все же хочется сказать, что для крепкой семьи обеих этих составляющих было недостаточно. Я думал только о карьере, а Вероник воспринимала меня не столько мужем, сколько трамплином для прыжка в высшие круги общества. Время от времени, если ей нужны были деньги, она разыгрывала большую любовь, но этого состояния хватало недель на шесть. О детях вопрос вообще не поднимался. Она любила повторять, что дети должны быть нам благодарны за то, что мы избавляем их от необходимости жить в этом ужасном мире. На самом деле Вероник боялась испортить фигуру, я уверен в этом. В общем, через десять лет наш брак исчерпал себя, хотя никто из нас не давал себе труда задуматься об этом серьезно. Мы продолжали жить в нашем общем доме в пригороде, но у каждого была своя дорога, и никто из нас не предпринял попытку спасти семью. Чтобы самореализоваться — так она выражалась, Вероник открыла собственное PR-агентство и стала заниматься рекламными кампаниями для фирм, издательств и актеров. С первым же крупным заказчиком она изменила мне. У него была куча денег, и он осыпал ее дорогими подарками. Хотя со мной Вероник никогда ни в чем не нуждалась. Я отомстил ей: привел домой миленькую медсестру из рентгенологии. Она была почти на двадцать лет моложе меня, и, когда Вероник застала нас, многолетнее безразличие в один день переросло в ненависть. Я никогда не забуду огонь в ее глазах, когда она прошипела мне: «Какая пошлость! Ты еще пожалеешь! Я тебя уничтожу». Должен признаться, что я не придал тогда значения ее угрозам. Но не прошло и трех недель… Я никогда не забуду тот день, 14 сентября, он перевернул всю мою жизнь… Тогда я вспомнил об угрозах Вероник и попытался…