Книга Забыть о девочках, страница 116 – Жаклин Баблиц

– Нет.

Солгав, Рут ощущает себя полным ничтожеством. Такое чувство, что она только и делает, что лжет. Причем людям, которые ей далеко не безразличны.

– Возможно, ему кто-то помогал, – немедленно поправляется она.

Два синхронных вздоха. Билл и Пэтти переглядываются – на таком бессловесном языке Рут никогда ни с кем не общалась. Пэтти едва заметно кивает, Билл откашливается.

– Я встретился с Итаном, – говорит он. – Незадолго до его смерти.

– Что?!

Рут кажется, что ее пригвоздили к спинке дивана. Она цепенеет, и только челюсть отвисает сама собой.

– В суде штата проходил процесс судебного примирения, – объясняет Билл. – Довольно сомнительная процедура, однако я… мы хотели посмотреть, насколько искренне раскаялся Итан. Мы обменялись несколькими письмами, на основании которых можно было предположить, что он, так сказать, начал жизнь с чистого листа. И я пошел туда, чтобы лично в этом убедиться.

Мятная жвачка. Шлепок по руке. Ее ведут в ту комнату. Полное непонимание происходящего, когда Освальд приказал ей сесть. Отвратительный металлический запах от цепи, пристегнутой наручником к ее тоненькому запястью. Внезапно у Рут перехватывает дыхание.

Миг – и Пэтти рядом с ней на диване. Инстинктивно Рут пытается отстраниться, но Пэтти сжимает ее ладонь, не отпускает.

– Рути, мы всей душой ненавидели этого человека, – говорит она. – И это продолжалось так долго. Но эта ярость, это желание отомстить съедало нас обоих изнутри. Мы оказались в опасной близости от понимания, как запросто можно навредить другому человеку. И решили сохранить свою веру в гуманизм и участвовать в программе. Пока Билл не вошел в зал суда, он не был уверен, что сможет так поступить.

– Он убил вашу дочь.

Рут расплакалась. Такого предательства она совершенно не ожидала.

– Да, дорогая. И когда Итан решился на это, он разрушил свою жизнь. Мы вовсе не пытаемся оправдать то, что он сделал с Бет и с тобой. Но, Рути, если существовал хоть один шанс, что он человек, а не чудовище, нам нужно было это знать.

Теперь Пэтти тоже плачет.

– Рассказать, что произошло потом? – осторожно спрашивает Билл.

Рут хочет помотать головой, но все же кивает. Если он сейчас не расскажет, впоследствии она будет бесконечно мучиться догадками. Уж лучше знать правду.

– В тот день мы беседовали целый час. Я увидел в нем человека, умеющего формулировать мысли, вдумчивого, раскаивающегося. И очень, очень изворотливого. Не сказать что чудовище, но молодой человек без внутреннего стержня. А значит, раскаяние он вполне мог симулировать. Вряд ли он умел раскаиваться. В Миннесоте его воспитывали в чрезвычайно жестких условиях, он подвергался физическому и эмоциональному насилию со стороны людей, которым должен был доверять. Достаточно распространенная история, к сожалению. Но если в большинстве своем люди находят способ разорвать круг насилия, я пришел к выводу, что Итан сделал бы это снова, выпади ему такой шанс. Этому человеку не требовалась мотивация – он действовал исключительно под влиянием импульса. У него были защитники, люди, которые в него верили. Которые видели что-то, чего не смог разглядеть я. Мы никогда не узнаем, действительно ли он раскаивался в содеянном.

– Как сказал Шекспир, «переживает нас то зло, что мы свершили, а добро нередко погребают с пеплом нашим»^[14], – тихо произносит Пэтти и отпускает ладонь Рут. – Сегодня был день сюрпризов. Надеюсь, это не отвратит тебя от мысли приехать к нам еще?