Книга Забыть о девочках, страница 113 – Жаклин Баблиц

Если, въезжая на парковку хобенского полицейского участка, Рут нервничала, то, сворачивая на подъездную дорожку к дому семьи Лавли, она испытывает приступ тошноты. Внезапно вспыхивает надежда, что родителей Бет не окажется дома, однако затем она видит, как на крыльце возникает чья-то фигура. Невысокая полная женщина в ярком восточном кафтане. Это на звук приближающегося автомобиля вышла Пэтти Лавли.

– Посиди здесь, – обращается Рут к Ресслеру, оставляет приоткрытыми окна в машине и блокирует двери.

Очутившись на подъездной дорожке, в поле зрения Пэтти Лавли, Рут надеется, что ноги ее не подведут. Сейчас они отказываются сделать хоть шаг в сторону матери Бет.

Рут впервые встречается с этой женщиной лицом к лицу.

Рут рано начала делать вид, что всегда знала Бет Лавли. И что родители Бет – Билл и Пэтти – всегда были ее друзьями. Повзрослев, она пересмотрела массу телеинтервью с ними, прочитала их многочисленные эссе с неустанными призывами совершенствовать помощь жертвам преступлений. Так она узнала, что родители Бет помогали разрабатывать программы поддержки других убитых горем родителей, дети которых не вернулись домой. Рут было легко представить, что она их знает, и не так уж сложно угадать, что и они почувствуют к ней расположение, учитывая деньги, подаренные ими на ее двадцать первый день рождения. Билл и Пэтти Лавли простили ее за то, что она не умерла, – девятнадцать лет своей жизни Рут была твердо убеждена в этом.

А теперь ей предстоит узнать, совпадают ли ее фантазии с реальностью. Усилием воли Рут заставляет себя пройти по дорожке, вытягивает вперед руку и чувствует, как подушечки пальцев Бет слегка касаются ее ладони. Почти как молитва.

– Здравствуйте, – говорит она, приближаясь к крыльцу. – Я Рут Бейк… Рути Нельсон. Я так давно хотела с вами познакомиться.

Перед ней гора сэндвичей и сластей, в бокал то и дело подливают домашний лимонад. У ног сидит Ресслер, ожидая, когда и ему перепадет кусочек.

– Не вздумай оставить этого красавца в машине! – воскликнула Пэтти и настояла, чтобы Рут взяла его с собой в дом.

О таком гостеприимстве Рут мечтала всю жизнь.

Поняв, кто идет к ее дому, Пэтти Лавли заплакала. Она взмахнула широкими рукавами кафтана, птицей слетела с крыльца и заключила Рут в жаркие объятия. Такие крепкие, будто силы в ней в два раза больше, чем в человеке ее роста.

– Дорогая моя, – все приговаривала она, – дорогая моя девочка. Мы думали о тебе каждый день.

Чуть больше часа спустя Билл едет домой из гольф-клуба. Во время игры он пропустил поток сообщений от жены, умолявшей немедленно вернуться домой.

– Он точно не будет возражать, что я здесь? – спрашивает Рут, сидя на удобнейшем диване с обивкой из вощеного ситца.

На протяжении всей ее жизни в Нью-Йорке мебель в квартире казалась явлением преходящим – ее то и дело двигали с места на место или меняли. Даже в фермерском доме Джо и Гидеона есть ощущение презентабельности. Фотографии его интерьера можно публиковать в журналах по дизайну. Их и публиковали.

Но эта уютная комната действительно заслуживает звание гостиной. Рут одолевает грусть за все упущенные годы – она могла бы приходить сюда, опускаться на этот диван и вверять себя попечению Пэтти Лавли.

– Твои родители хотели, чтобы тебя оставили в покое, и мы отнеслись с пониманием, – сказала Пэтти, как только они сели. – Мы бы с радостью общались с тобой, Рути, но были обязаны уважать желание твоих родителей. Далеко не все люди так поступают – это мы с Биллом испытали на собственной шкуре. Дорогая, он будет невероятно рад знакомству, – уверяет Пэтти. – Не было дня, чтобы мы не думали о тебе.